Элиза храбро подняла руку: «А Жюль, месье генерал? Нам же надо его освободить!»
-И освободим, - успокоила ее мать. «Я с пятью десятками человек буду атаковать круглую башню, ту, что Деметр превратил в тюрьму. Жюль, наверняка, в ней».
-Все, господа, - де Шаретт хлопнул рукой по столу, - как говорится, Бог нам в помощь.
Командиры столпились у карты. Мэри сказала Майклу: «Забирай свои вещи, и пойдем. Нам надо до заката добраться в Ренн».
Питер, на мгновение, задержал сына: «Вы там осторожней, с порохом. У тебя руки, конечно, ловкие...»
-У Мэри тоже, - Майкл покраснел. «Все будет в порядке, папа».
-Идите в замок, - велела Марта дочери. «Я еще здесь останусь. Увидимся в Ренне, - она подмигнула Элизе. Та решила: «Надо мамочку попросить свозить меня в Америку. Тедди там был, видел наших родственников, и я тоже хочу. Мэри так интересно рассказывала про их озера, - она вздохнула. Повертев в руках пистолет, девочка возмутилась: «Мама!»
Марта ласково вынула у нее из рук оружие: «У вас на телеге будет сто фунтов пороха, дорогая моя. Поедете невооруженными, незачем рисковать. Заберете пистолеты у маркизы де Монтреваль. У нее два десятка в подполе лежит. Все, - она перекрестила дочь и подтолкнула ее к выходу из землянки.
Майкл шел по гати вслед за девушками, заставляя себя не смотреть на стройные, в холщовой куртке, плечи Мэри, на смуглую шею - темные, тугие кудряшки подрагивали в такт ее шагам. «Тем более, - сказал себе юноша, - она тебя старше. На год, конечно, но все равно..., - он вздохнул. Элиза весело сказала: «Мы пришли! Это охотничий дом де Монтревалей. Правда, тут сожгли половину, но Жюль сказал, что восстановит».
-То самое озеро, - понял Майкл. «Я его во снах видел».
-Здесь фея Вивиан воспитывала Ланселота, - серьезно заметила Элиза. Посмотрев на лицо юноши, взяв его за руку, девочка шепнула: «Вы успели, Майкл. Теперь бояться нечего».
Тучи разошлись, на единое мгновение блеснуло солнце. Майкл увидел изумрудные искорки в глазах Мэри. «Поторопитесь, рыцарь Ланселот, - смешливо велела девушка. «Нам надо грузить картошку в нашу, - она хихикнула, - карету».
-С удовольствием, моя госпожа, - Майкл поклонился и они расхохотались.
Двое мужчин в холщовых блузах, с лотками разносчиков, стояли в короткой очереди у городских ворот. «Здесь Жюль сидит, - не разжимая губ, шепнул Джон. «В круглой башне. Майкл и Мэри должны были уже мост заминировать».
-Я сейчас ее увижу, - понял мужчина. «Маркизу де Монтреваль. Мадлен..., - он почувствовал, как защемило у него сердце. Повесив лоток на плечо, герцог потер застывшие руки, - вечер был холодным. На западе, за их спинами, висела тусклая полоска заката, в небе громоздились серые, набухшие дождем тучи.
-Завтра на рассвете тут будет столпотворение, - подумал Джон, - рыночный день. Фэрфакс со своими людьми уже на реке. Подождем взрыва моста, и начнем. Тем более, Майкл еще порох заложит. Немного, но достаточно, чтобы припугнуть гвардейцев.
Питер огляделся - вокруг была унылая равнина. Вдалеке виднелся край леса, босая, в потрепанной юбке, женщина, гнала по пыльной дороге маленькое стадо коз.
Полуразрушенные, серые, крепостные стены поросли мхом. Он увидел шпили, что возвышались над городом: «Сейчас к вечерне как раз должны звонить. Да что это я, - все колокола сняли, церкви закрыли. Культ Высшего Существа..., - он поморщился: «Ничего, к лету этого мерзавца уже казнят. Дэниел не подведет, он все сделает в Париже».
-Что у вас? - раздался голос гвардейца. Солдат окинул взглядом невысоких мужичков в крестьянской одежде: «Господи, этот светловолосый , - сморгни, и не заметишь».
Джон подобострастно поклонился и открыл лоток: «Все продали, ваше превосходительство. Завтра на рынке товар купим и дальше пойдем. Переночуем в таверне, - он вспомнил вывески на площади де Лис и добавил: «В «Красном Петухе».
-Что, мужички, - поинтересовался начальник охраны, - в поле боитесь спать, вдруг Волчица появится?
Над очередью повисло молчание. Кто-то из крестьян, угрюмо, сказал: «Не след с таким шутить, ваше превосходительство. Ее сам Мерлин привечает. Возьмет, и придет сюда, - он указал на городские ворота.
-Мы ее встретим ружейными залпами, - отрезал гвардеец.
-То-то они против призрака помогут, - пробурчали из очереди. Начальник охраны зло сказал: «Дикари лесные! Нет никакой Волчицы, это вы придумали все! Проходите, - он кивнул Джону с Питером.
Уже оказавшись в городе, Джон незаметно вытащил из кармана куртки записку:
-Элиза мне начертила, как на квартиру пройти. Волчица..., - он рассмеялся. Мужчины зашагали к площади де Лис.
Питер постучал в массивную, дубовую дверь, что выходила на пустынный двор: «Перекусим и отправимся в особняк, как раз стемнеет. Ты что бледный такой? - озабоченно спросил он.
-Сейчас она откроет дверь, - понял Джон. «Мадлен..., Оставь, она католичка, послушница. Мы поможем им выбраться отсюда, и она пострижется - в Италии или Австрии».
-Ничего, - пересохшими губами ответил он.
Элиза, в большом, не по росту, холщовом переднике, подняла засов: «Вот и вы! У нас рыба, Майкл и Мэри вчера наловили. Они сейчас вернутся, проверяют заряды под мостом. Проходите».
Они шагнули в чистую, пустую переднюю. Джон, вдохнув запах воска, сухих цветов, чего-то неуловимого, сладкого, откашлялся: «А где..., ее светлость маркиза?»
Элиза помолчала и развела руками:
-Как мы пришли - ее не было, Майкл ставни взломал, очень аккуратно, и мы внутрь залезли. Пистолеты и порох на месте оказались, а Мадлен нет. И в городе я ее не видела, - девочка помолчала и горько закончила: «Пропала».
Деметр подошел к ставням, и, распахнув их, посмотрел на двор особняка. Над Ренном сгустились тучи, дул резкий, зябкий западный ветер.
-Разожги камин в спальне, - не оборачиваясь, приказал он, услышав, как скрипит дверь. «Господи, тут и лета нет совсем, - мрачно подумал комиссар, - начало мая, а холодно - будто в феврале».
Мадлен поставила на стол горшок с дымящимся супом. Девушка, дрожащим голосом ответила: «Хорошо».
-Чуть меньше сотни солдат в городе остается, - размышлял Деметр, глядя на редких прохожих за коваными воротами отеля де Монтреваль. «Ничего, у меня почти тысяча человек по деревням разослана. Какой-нибудь из отрядов да принесет мне голову де Шаретта. Тем более, за нее награда полагается. Я велел не церемониться с крестьянами, забирать все припасы, искать в подполах…, Они тут все волками смотрят, даже дети. Даже эта, - он повернулся к жене. Та стояла, сложив руки под холщовым передником, опустив непокрытую голову.
Он сразу запретил ей носить чепец. Деметр брезгливо сказал: «Избавляйся от этих предрассудков». Платье на ней все равно было старомодное, - глухое, закрытое.
-Монашка, - комиссар раздул ноздри. «Так и лежит колодой, в постели ничего не делает. Ладно, - он бросил взгляд на следы синяка, красовавшегося на бледной щеке Мадлен, - я в нее быстро разум вобью. Как папаша мой матушку колотил - и ногами, и плетью. Они только побои понимают, дуры».
-Иди сюда, - велел он.
Мадлен затряслась: «Пожалуйста, я прошу вас..., Ведь день на дворе, так нельзя...»
-Вечер, - поправил ее Деметр. «И я тут решаю, что нельзя, а что можно. Ну? - угрожающе поинтересовался он. «Долго ты будешь там стоять?».
Она подошла. Деметр, задрав ей юбку, пошарив пальцами между ног, велел: «Наклонись!»
Мадлен опустила голову на холодный, каменный подоконник и тоскливо подумала: «Господи, сжалься ты над нами. Пусть он отпустит Жюля, и я тогда умру. Я не хочу жить».
Девушка увидела двоих мужчин – они медленно, разглядывая дома вокруг, шли по улице. Шпиль церкви разрезал хмурое небо, дул ветер. Она ощутила у себя на глазах горячие слезы. Деметр выдохнул, и отстранился: «Приберешь тут и можешь сама поесть. На кухне, - добавил он, - там твое место».