Мэри улыбнулась и поцеловала дочь: «Каждая женщина в день своей свадьбы — самая красивая на свете, дорогая моя. Ты тоже будешь — самая красивая!». Женщина потрогала крохотный, с изумрудами крестик, что висел у нее на шее, и, подойдя к распахнутым ставням, посмотрела на гавань.
Их корабль, — такая же рыбацкая шхуна, только чуть побольше, — чуть покачивалась у причала.
— Отсюда — в Исландию, в Хабнарфьюдор, — вспомнила Мэри, — а потом уже — в Новый Свет, в Сент-Джонс, и потом — на юг, в эту новую колонию. Жалко, что Полли не увижу, она уже на пути в Лондон, наверное, ну да письма дойдут, Майкл как раз пошел договариваться с капитаном того барка, что в Берген плывет. А мы сегодня уже и отплываем, получается, брачная ночь уже на корабле будет, — женщина почувствовала, что краснеет.
— Ты не волнуйся, мамочка, — ласково сказала Энни, незаметно оказавшись у нее под боком, — все будет хорошо. А у меня появится братик, или сестричка?
— Даст Бог, появится, — Мэри наклонилась и поцеловала девочку в мягкую, гладкую щеку. «Ну, беги, жди нас в церкви».
Энни ускакала вниз по деревянной, узкой лестнице, и Мэри, высунувшись в окно, проводила ее взглядом. Снег уже таял, вдали было слышно блеяние овец, что паслись на склоне холма, и Мэри, вдохнув соленый воздух, улыбнулась:
— Какой городок маленький, церковь, десятка два домов, и гавань. И церковь — совсем простая, деревянная.
— Ну вот, — раздался с порога веселый голос Майкла, — все письма я отправил, видишь, тот барк, что сейчас выходит из гавани? В Бергене капитан их отнесет в контору Ганзейского союза, как ты и просила.
— Спасибо, — Мэри повернулась, и Майкл ласково сказал: «Какая же ты красавица!».
Женщина покраснела, и, потрогав ленты холщового чепца, ответила: «Тут ведь нет дорогих тканей, вот, эта синяя шерсть — самое лучшее, что у них было».
— И не надо ничего другого, — Майкл поцеловал розовые, теплые губы. «Все равно — для меня лучше тебя нет никого, любовь моя. Ну что, пойдем? — он подал ей руку.
— Письма, — усмехнулся он про себя, держа нежные, тонкие пальцы.
— Твои письма уже в море, дорогая, вернее, их обрывки. Плывут себе по течению. Очень, очень хорошо получилось. А этот крест она у меня снимет, сейчас не надо, конечно, потерплю, а потом — заставлю снять. Еще чего не хватало, — золотом себя украшать, как дикарка какая-то. Наденет простой, деревянный или железный. И кольцо такое же — медное.
У мамочки был медный крестик, да, а потом она его потеряла, бедная. Как раз весной той и потеряла, а потом — умерла».
— Ты задумался о чем-то? — тихо спросила Мэри.
— Вспомнил матушку, — вздохнул Майкл и женщина, погладив его руку, подумала: «Бедный. Он ведь тоже сирота, у меня хоть мама была, а он в шесть лет ее лишился. И брат его пропал.
Ну, ничего, теперь и у него есть семья, мы с Энни, да и еще дети у нас появятся».
— А ты покраснела, — шепнул ей Майкл, когда они уже подходили к церкви.
— Так, — Мэри опустила глаза, — волнуюсь все-таки.
— Не надо, любимая, — он поднес к губам маленькую руку. «Все будет хорошо. Я теперь с вами, и никогда вас не оставлю, никогда».
— Может, надо было выбросить кинжал и пистолет? — подумал Майкл, смотря на Энни, что махала им рукой. «Да нет, там, в Новом Свете пригодятся. Понятно, что в руки она их не получит, — еще чего не хватало».
— Ну, доченька, рада ты? — ласково спросил он девочку, беря ее за руку.
— Очень, папа Майкл! — девочка прижалась к нему, и Мэри улыбнулась про себя:
— Правильно. Энни счастлива. А что мне еще надо? И я тоже буду счастлива, он ведь такой заботливый, такой добрый. Матушка ведь вышла замуж за Виллема, и я тоже — проживу с Майклом душа в душу до старости, будем детей воспитывать, и любить друг друга.
Они зашли в скромную, деревянную церковь, и Майкл, глядя на распятие, взяв Мэри за руку — опустился на колени перед алтарем.
Энни зевнула, и, свернувшись в клубочек на узкой корабельной койке, сонно сказала: «Тут так уютно, мамочка! А когда мы приплывем в Исландию, мы на другой корабль пересядем?»
Мэри кивнула — она сидела рядом, держа дочь за руку. «Да, милая, оттуда уже пойдем в Новый Свет».
Шхуна шла ровно, дул хороший восточный ветер и Мэри вдруг подумала: «А я бы и сама могла к румпелю встать, тут парусов мало, справилась бы. Надо будет в Новом Свете лодку завести, Майкл ведь отличный моряк, сэр Стивен хорошо его обучил. Детям понравится в море выходить».
— А я уже сплю, — томно проговорила Энни, и, успев добавить: «Доброй ночи, мамочка!», — спокойно засопела носом. Мэри перекрестила ее, и, укрыв одеялом грубой шерсти, задула свечу в фонаре, что висел на переборке.