-Подводная лодка, - вспомнил Стивен: «Слухи ходили, что русские ее испытывали, в Финском заливе. Интересно, кто ее построил? Шильдер отменный инженер. Наверное, он. И сюда ее, - Стивен посмотрел на темный силуэт Малахова кургана, - могли доставить. Никто не знает, что я завтра под воду спускаюсь».
Эскадра союзников была уверена, что оружие для подрыва кораблей везут на «Черном Принце». Фрегат должен был прибыть в Балаклаву, на базу английского флота, в ноябре. Однако тянуть было нельзя. Адмирал Лайонс потрепал Стивена по плечу: «Пусть себе ждут «Принца». Мы, в это время, будем готовить нашу операцию. Сделаем все тихо...»
-Тихо не получится, - Стивен поднял бровь, - там все-таки мины, господин адмирал. Но как они туда попали, никто знать не будет. Это я вам обещаю.
-Очень красивый, - одобрительно сказал Слейд, возвращая ему кортик.
-С собой возьму, - Стивен убрал оружие: «Он легкий, спуститься мне не помешает».
-Пока он поймет, что произошло, - Слейд затянулся сигарой, - он будет на полпути к Стамбулу. Не зря мы этим татарам заплатили. Они сообщат русским о завтрашней операции в бухте. Русские что-нибудь придумают, чтобы помешать капитану Кроу. А мы появимся, и спасем его.
Он невольно полюбовался красивым, спокойным лицом капитана. Тот взял предложенную ему сигару: «Вечер сегодня, какой замечательный, адмирал. Закат будто кровь».
-Марта с тетей Мэри должны сейчас там быть, - Стивен взглянул на вершину Малахова кургана. «Господи, только бы у нее все получилось. Только бы она узнала, что там произошло, в России. Она, или Юджиния».
Герцог пересылал ему весточки от сестры. Когда началась война, Джон развел руками: «Связи сейчас какое-то время не будет. Хоть Пруссия и нейтральна, но русские внимательно просматривают всю корреспонденцию, что идет за границу. Не надо рисковать».
Стивен вздохнул. Он знал, что сестра работает ассистенткой у лейб-медика императора Николая, доктора Мандта, в его частной клинике, в Санкт-Петербурге. «Наша задача, - герцог улыбнулся, - почти выполнена. Еще один шаг, и она окажется во дворце».
В последний раз Стивен видел Юджинию три года назад в Берлине. Они прогуливались по Фридрихштрассе. Юноша, осторожно, спросил: «И что, за это время, тебе так никто по душе и не пришелся?»
Юджиния пожала стройными плечами в простой, темной накидке. Она была в форме сестры госпиталя Шарите.
-С моей работой такое опасно. Придется подождать, - Стивен заметил, что сестра отчего-то покраснела.
-Не слишком долго, - велел он: «Я собираюсь жениться после войны».
-На ком это? - заинтересовалась Юджиния, но Стивен, взяв ее под руку, доверительно сказал: «В церкви увидишь. Ты, разумеешься, будешь подружкой. Пошли, - он кивнул в сторону кофейни, - в Лондоне таких булочек нет. Я по ним скучать буду».
Кольцо отца висело у него на шее, на простой, стальной цепочке, рядом с таким же крестом. Стивен прищурился. Огненный солнечный шар опускался в море, над золотой гладью воды метались птицы. Черный, красивый ворон вырвался из стаи. Встав на крыло, птица устремилась к мачтам русских кораблей.
Над их головами просвистели пули. Мэри шепнула: «Сейчас доберемся до той лощины, где трупы лежат. Я обратно поползу, а ты там останешься. Утром русские тебя найдут». Марта кивнула. Приподняв голову, она посмотрела на возвышающийся над ними курган: «Наши закончат стрелять, как только мы на месте окажемся».
Она вдохнула сладковатый запах разложения. Трупы были совсем рядом. Сухая, нагретая дневным солнцем, земля царапала ладони. Выстрелы прекратились. Марта, взглянув в звездное небо, успокоила себя: «Луна не взошла еще, нас не увидят. И они не отвечают, молчат. Как мы и думали. Даже если разглядели нас, то мы в форме. Видно, что сестры. Они нас не тронут».
С русских позиций, сверху, что-то прокричали. Над их головами вспыхнуло яркое, режущее глаза сияние. Марту оглушил шквал непрекращающегося огня. Она рванула Мэри за руку. Накрыв ее своим телом, Марта толкнула женщину в ложбину, где лежали трупы британских солдат.
Наверху, на бруствере, Степан взял бинокль. Эти ракеты были прототипом, их запускали вручную, и горели они не больше пяти минут. В отличие от фейерверков, они не падали, а оставались в воздухе, позволяя разглядеть то, что происходило на поле боя.
-Как голубые огни, - Шильдер тогда потрепал его по плечу, - что британцы в битве при Трафальгаре использовали. Отлично, Степан Петрович.
-Голубые огни, - усмехнулся Степан, - во-первых, ядовиты, там сульфиды мышьяка, а во-вторых, их надо держать в руках. Для удаленного освещения они не подходят. Здесь, - он погладил ракету, - соединения фосфора. Поджигается порох, ракета взлетает, механически выбрасывается маленький парашют. Все отлично видно.
-Как сейчас, - пробормотал он и гневно крикнул командиру батальона: «Прекратить огонь! Там женщины!». Они лежали неподвижно. Степан заметил, сбившийся, серый платок у той, что была сверху. Бронзовые волосы блестели в белом свете фосфора.
-Как у бабушки Марты, - отчего-то подумал он.
-Пошлите людей вниз, - приказал Степан: «Они, наверняка, ползли за трупами, они ранены. Надо их вытащить, пока британцы не опомнились».
В низине, в траншее, капитан Орпингтон, высунувшись наружу, велел Аарону: «Сидите на месте, святой отец. Благодаря русской ракете, - он указал на небо, - отлично видно, где миссис Корвино. Сейчас она потухнет, и мы отправимся за вашей женой. Русские уже не стреляют».
-Я даже не знал, что у них есть такие ракеты, - хмыкнул Аарон. Сияние потухло. Он, привалившись к стене траншеи, вздохнул: «Мэри все правильно сделала. Мы не думали, что русские огонь откроют, но так безопасней, что она мертвой притворилась. Сейчас она Марту там оставит, и обратно поползет».
В наступившей темноте было слышно, как со склона кургана спускаются русские солдаты. Орпингтон приказал: «Даже с места не сдвигайтесь, ждите». Аарон взял у него бинокль. При свете звезд он увидел тени, что наклонились над траншеей.
Он заметил, как Марту кладут на носилки. Кто-то из русских закричал. Сверху ответили, и Аарон спросил: «Что там они говорили?»
-Понятия не имею, - пожал плечами Орпингтон: «Я пока что только «Ура» выучил, и все. Посмотрим, - он усмехнулся - если в плену окажусь, может быть, и говорить начну».
Они с Аароном сидели на передовой позиции. В батальоне знали только то, что им было положено знать. Официально Марта должна была считаться попавшей в плен.
Холщовые носилки опустили на дно траншеи. Санитар, тяжело дыша, сказал Степану: «Ваше превосходительство, вторая мертва, совершенно точно». Он кивнул на бледное лицо девушки: «Эта ее своим телом прикрыла, только не помогло. Пуля, что ее навылет в плечо ударила, - он указал на пропитанный кровью рукав серого платья, - у второй в шее застряла. Она, наверное, и не поняла, что случилось».
-Какая она красивая, - Степан посмотрел на длинные, темные ресницы девушки. Они задрожали, раненая тихо застонала. «Перевяжите ее, - велел Степан, - что вы стоите! Перевяжите и отправляйте в тыл».
-Надо ее обыскать, - нахмурился командир батальона и шагнул к носилкам: «У нее может быть оружие».
-Вы с ума сошли, капитан, - Степан остановил его: «Как вы смеете касаться женщины, вы не врач. Она сестра милосердия, ползла, чтобы вытащить трупы своих солдат, какое оружие! Займитесь ей, - приказал он санитарам. Полковник проводил глазами носилки. Девушка лежала неподвижно.
Марта все слышала. Рука болела, однако девушка приказала себе терпеть.
-Артерия не затронута, - она вспоминала свой отчаянный, сдавленный крик, горячую кровь, что полилась из раны: «Пуля прошла насквозь, вот и все. Мэри жива, конечно. Она дышала. Сейчас меня донесут до какой-нибудь палатки, я приду в сознание, а остальное нетрудно. Рана легкая, тем более, левая рука».
Девушка осторожно подняла ресницы. Носилки покачивались, она увидела над собой огромное, звездное небо. «Жалко, - сказал санитар, что был впереди, - она молоденькая еще. Теперь их до конца войны никого не отпустят. В Симферополе будут держать, в бараках. Ее-то отдельно, все же девушка».