– Английскому языку меня учит настоящий британец, – по секрету, сказала ему Маша, – я попрошу папу, тебе разрешат присоединиться к занятиям… – британца Саша пока не видел, но был уверен, что он коммунист:
– Наверное, из приехавших в СССР до войны, – подумал мальчик, – у нас в училище таких нет…
В первом отделении выступали взрослые спортсмены, с программой конкура. С арены убирали барьеры, Марта кусала пломбир, аккуратно расстелив на коленях платок:
– Жалко, что у мамы Наташи простуда, – вздохнула девочка, – но папа правильно сказал, пусть она отлежится. Не надо болеть, впереди Новый Год… – на следующей неделе Журавлевым привозили елку. Саша поправил кашемировый шарф девочки:
– Именно, что не надо, а ты попросила мороженое… – Марта похлопала рыжими ресничками:
– Я его во рту таю, а потом проглатываю. Меня Маша научила, она так делала, в детстве. И ты тоже, да?
Саша вспомнил дешевые подушечки, в пермском детдоме, редкие упаковки пахнущих одеколоном вафель, горсточку малины из заброшенного парка:
– Товарищ Котов привез нам торты, с мороженым. Я таких никогда не видел, малышом я не ел мороженого… – он вытер носовым платком нежную щечку:
– Все равно измазалась. Мне редко удавалось попробовать мороженое, я жил на севере… – тонкие пальчики Марты стиснули его ладонь. Девочка серьезно кивнула:
– Папа Миша говорил, что твои папа и мама погибли за нашу родину. Твой отец, Герой Советского Союза… – приемный отец объяснил Марте, что не знает имен ее родителей:
– Это государственная тайна, милая… – развел руками генерал, – может быть, когда ты подрастешь, тебе все расскажут. Но, ты, все равно, наша дочка и ей всегда останешься… – Марта вылизала обертку пломбира. Хитрые, зеленые глаза взглянули на Сашу:
– Я знаю, что тебе подарят на Новый Год, но не скажу, – девочка улыбалась, – я видела, как папа и мама распаковывали свертки… – Саша поднял бровь:
– А ты что получишь… – он забрал у Марты бумажку: «Я выброшу». Девочка задумалась:
– Я попросила микроскоп и логарифмическую линейку. Я сразу пойду в третий класс, – Марта оживилась, – в Машину школу. Меня, правда, все будут старше… – девочка помолчала, – но зато в четырнадцать лет я смогу поступить в университет… – Саша погладил бронзовые косички:
– И кем ты собираешься стать… – он оглянулся:
– Михаила Ивановича в конце первого отделения вызвали к телефону. Он все не возвращается. Хотя у него ответственная должность, хорошо, что он выкроил время приехать на выступление… – заиграли динамовский марш, зрители садились на места:
– Физиком, конечно… – удивилась Марта, – но вообще я хочу полететь в космос. Смотри, – обрадовалась девочка, – Маша идет первой. Ее жеребца зовут Лорд, он английских кровей… – Саша успел услышать родословную Лорда, чуть ли не до седьмого колена:
– Он буржуазная лошадь, – рассмеялась Маша, – почти белогвардеец. До первой мировой войны некий герцог Экзетер подарил царской семье жеребца из своих конюшен. У его лошадей арабская кровь, они считаются одними из лучших в Англии. Лорд, потомок того коня, по прямой линии… – жеребец слепил глаза белизной ухоженной гривы. Белокурые косы Маши спускались на стройную спину, в черном сюртуке. Она носила изящные бриджи и высокие, по колено, сапоги:
– To see the fine lady upon the white horse… – услышал Саша звонкий голосок. Марта добавила:
– Это детская песенка, английская. Маша ее играет, и меня научила. Она очень красивая, правда… – Саша, беспомощно, подумал:
– Очень. Впереди бал, она ожидает, что я с ней потанцую. Но если опять случится то, что было в Крыму…
В училище, Саша заставлял себя не думать о девочке. Взяв в библиотеке «Что делать», Чернышевского, он решил, по примеру Рахметова, обливаться, каждый день, ледяной водой:
– Все помогало, пока я был далеко от нее, а сейчас Маша рядом, в соседней комнате. Нельзя думать о таких вещах, – оборвал себя мальчик, – вы оба пионеры, она товарищ, соратник по строительству коммунизма… – прохладная ладошка коснулась его щеки.
Марта склонила голову:
– Ты тоже простудился, у тебя лицо покраснело… – Саша отозвался:
– Здесь жарко. Сиди на скамейке, я сейчас… – он надеялся, что девочка ничего не заметила:
– Выкину ее обертку и все пройдет… – Саша не успел подняться. Михаил Иванович, в расстегнутом, штатском пальто, присел рядом: