– Тупице выдали похожую, только кремовую, – вспомнил Инге, – но куда ему ездить? Гостиница в пяти минутах от оперного театра и консерватории… – в оперном театре на следующей неделе организовывали торжественный прием в честь свояка. Передавая Инге конверт с приглашением, Генрик озабоченно сказал:
– Смокинга у тебя нет, но в СССР их и не надевают… – Инге потрепал его по плечу:
– Не волнуйся, Сабина не отправила бы меня сюда в обносках… – в Лондоне Инге сходил с Волком к его портному на Сэвиль-роу:
– Встречают по одежке, – наставительно сказал дядя, за обедом в бывшем подвальчике Скиннера, – провожают по уму. Ты у нас парень умный, на рожон не полезешь… – о шарашках Инге расспрашивал осторожно. Ученые старшего поколения, вышедшие на свободу несколько лет назад, не отличались словоохотливостью. Инге, тем не менее, услышал об инженерной шарашке на Татарском проливе, куда отправляли только женщин:
– Тетя там сидела, но мы и так это знаем, – вздохнул он, – однако где она сейчас? Тетя Марта считает, что это бесплодные усилия, что тетя и дядя Джон мертвы…
В гостинице было жарко. Инге приехал в Новосибирск, не переодевшись после семинара, в потрепанном свитере с заплатками на локтях и синих джинсах. Стащив через голову джемпер, он порадовался свежей рубашке:
– Кто их знает, – хмыкнул Инге, – на вывеске написано, что гостиница высшего разряда. Возьмут и не пустят меня в ресторан в таком виде. Это не столовая в аспирантском общежитии… – сунув свитер в портфель, он сообщил так называемому шоферу:
– Я в ресторан, за ужином. Заказать вам кофе… – парень смутился:
– Что вы, доктор Эйриксен, неудобно… – Инге отмахнулся:
– Ерунда. Вы на работе, вам некогда выпить кофе… – ожидая лифта, он подумал:
– Парень неплохой, но если он получит соответствующий приказ, он вколет мне какую-нибудь дрянь и доставит на аэродром. Очнусь я в бараке за Полярным Кругом, без имени, с одним номером. Ладно, хватит себя накручивать, дважды доктор наук… – Инге ступил в ярко освещенный лифт. Его сопровождающий поднял трубку внутреннего телефона:
– Начинаем, – тихо сказал офицер, – пошел первый этап… – звонок застал Генрика за изучением перевода хвалебной рецензии на его вчерашний концерт, в местной «Вечерке»:
– Маэстро Авербах по праву считается лучшим в мире исполнителем Шопена… – еще улыбаясь, он услышал в трубке уверенный голос. Мужчина говорил на хорошем английском языке, с легким, но не русским акцентом:
– Маэстро Авербах? Меня зовут товарищ Ким, я доктор наук, директор института проблем человеческого организма, при Академии. Вы получили мое письмо… – Генрик облегченно выдохнул:
– Вот и все. Я вылечусь, у нас родятся дети… – Авербах взял блокнот: «Спасибо за звонок, господин Ким. Где и когда мы можем встретиться?».
Изумрудная гладь бассейна рассыпалась блестящими брызгами. Стеклянную крышу здания залепило снежными хлопьями. Над отгороженным от леса закрытым комплексом обкомовского дома отдыха нависло серое небо. Набережная выходила на Обское море. У причала стояли затянутые на зиму брезентом парусные лодки и катера. Пляж тоже не действовал. Мокрый снег падал на полосатые кабинки, сделанные на манер прибалтийских курортов. До строящегося Академгородка отсюда оставалось всего четверть часа на машине, по хорошему шоссе.
Над бассейном витал запах сосновой смолы из приоткрытой двери финской сауны. Саша отхлебнул домашнего кваса:
– Кроме сауны, бильярда и кинозала, здесь заняться нечем. Впрочем, есть еще Надежда Наумовна… – он полюбовался изящной фигурой девушки. Вынырнув, она подплыла к бортику:
– Вы могли бы и не надевать бикини, – смешливо сказал Саша, – незачем стесняться, товарищ Левина…
Начав заниматься Надеждой Наумовной вчера, выспавшись после четырех дней за рулем, он сейчас чувствовал сладкую усталость:
– Еще раз сходим в сауну, и отправимся в постель… – Саша зевнул, – хорошо, что мы здесь одни… – младшую Куколку поселили в отдельном коттедже, где стояло пианино. Прослушав подготовленную девушкой колыбельную на идиш, Саша остался доволен, но велел доставить в комплекс еще и гитару:
– Вам придется работать не только с маэстро Авербахом, – объяснил он девушке, – но и с доктором Эйриксеном. Он современный человек, занимается ядерной физикой. Он, наверняка, любит модную музыку… – по сообщениям кураторов Викинга, он не отказывался от приглашений на аспирантские вечеринки, но не танцевал: