«Лучше на чужой земле, за чужой хлеб и вместе со всеми силами империи, не только силами одного императора воевать, чем одним бороться за свой хлеб, когда нас даже наши друзья и соседи оставят, если мы им в таком случае не дадим быстрой подмоги», — утверждал король{33}.
Однако чтобы прийти к союзу с Австрией, нужно было вначале победить оппозицию французских сторонников. Оппозиция составила заговор против короля, готовая пойти даже на свержение его с престола. Душой заговора был королевский подскарбий (казначей) Анджей Морштын, известный поэт стиля барокко. Оппоненты готовы были срывать каждый раз заседания сейма, лишь бы не допустить подписания договоров, развернули также мощную пропагандистскую кампанию против Габсбургов. «Никогда мы не хотели принцев австрийской крови иметь своими королями, — писалось в одной из брошюр, — а сейчас должны браться за оружие, чтобы оставить под их ярмом братьев наших в Венгрии, Моравии, Хорватии? Правда, турки расширят свое владычество до Дуная. Почему это должно нас волновать? Когда два года назад император мог видеть, что буря обрушится на нас, разве пришел он к нам с подмогой?»{34}.
В этих словах было много горькой правды, однако от них веяло и типичной для ментальности шляхты провинциальностью, непониманием того, что независимость Польши зависит от расстановки сил на международной арене. Турция явно пыталась нарушить сложившуюся к этому времени расстановку сил в Центральной и Восточной Европе, и этому следовало всеми силами противостоять.
Из-за неосмотрительности сторонников Франции Собескому удалось перехватить всю корреспонденцию Морштына с Версалем. Зная о преступных намерениях заговорщиков, король решил расправиться с ними на январском сейме 1683 года. Он заранее лишил заговорщиков возможности сорвать заседания, запретил варшавским купцам давать взаймы французскому послу, зная, что тот не имеет при себе достаточного количества наличных денег и не сможет подкупить ни одного депутата сейма. Затем перед всей палатой разоблачил заговорщиков, велев зачитать письма Морштына. Возмущенные депутаты назвали поэта изменником, а напуганные сторонники Франции из опасения предстать перед судом сейма публично заявили о своей лояльности королю. Собеский великодушно простил им их вину и даже попытался перетянуть некоторых магнатов на свою сторону. Один только Морштын должен был пойти под суд, однако сумел своевременно уехать во Францию.
Теперь ничто не мешало заключать договор с Австрией. 31 марта 1683 года союз двух государств формально был подписан. В соответствии с договором Польша и Австрия брали на себя обязательства о совместном ведении войны против Турции и совместном подписании с ней договора о мире. Австрия должна была выставить на войну 60 тысяч человек, Польша — 40 тысяч. Было решено, что австрийская армия будет действовать против Турции на территории Венгрии, а Польша — в Молдавии и в Подолье. В случае же непосредственной угрозы Вене или Кракову союзники объединят свои войска, а командующим станет тот военачальник, который на тот момент будет находиться в лагере. Это заранее предрешало вопрос о командовании в пользу Собеского, поскольку Леопольд I не разбирался в военном деле. Чтобы обеспечить проведение мобилизации армии в сжатые сроки, император должен был предоставить Речи Посполитой субсидию в 1,2 миллиона злотых. Кроме того, он отказался от выплаты старых долгов Речью Посполитой, оставшихся со времен шведской войны и Яна Казимира. Союзники обязались предпринять усилия для привлечения к антитурецкому союзу других государств. Поляки должны были начать по этому вопросу переговоры с Россией, австрийцы — с Венецией и папским государством. При известии о подписании польско-австрийского договора всю Вену охватила радость. Немецкий хронист Брюлиг так описывает это: «И вот после сильной грозы сверкнул луч солнца, и неожиданно грусть сменилась радостью, потому что из Варшавы привезли (за что пусть будут Богу благодарность и хвала!) давно ожидаемое и счастливо решенное дело союза»{35}.
Идея борьбы с турками пользовалась тогда в польском обществе значительно большей популярностью, нежели призыв к вооруженному выступлению за возвращение Силезии или расширение доступа к Балтике. Пропаганда духовенства и австрийского лагеря, провозглашавшая Польшу краеугольным камнем христианства, сделала свое дело, и в обществе укрепилось мнение о необходимости борьбы с турками для защиты всей европейской христианской цивилизации. Впрочем, занять такую позицию польский народ вынудила агрессивная политика Порты. В стране была еще жива память о Цецоре и Хотине 1621 года, а также о постоянных, почти не прекращавшихся в первой половине XVII века татарских набегах, не говоря уже о недавних сражениях 1672—1676 годов. Поэтому сейчас Ян III действовал в соответствии с позицией и настроениями общества, за исключением немногочисленной группки французских сторонников, по существу платных агентов Версаля, не имевших опоры в собственной стране. Впрочем, энтузиазм бороться с турками нарастал постепенно, еще в декабре 1682 года на многих сеймиках шляхта выступала против войны. После заключения договора с Австрией оппозиция довольно быстро успокоилась.