Подрыв турецкого могущества под Веной привел к небывалому росту освободительного движения народов на Балканах, к многочисленным антитурецким народным восстаниям, особенно в Сербии, а в результате — к образованию и развитию независимых государств в этой части Европы. Без этой победы не было бы впоследствии могущества государства Габсбургов, а затем и Австро-Венгрии. Россия тоже не смогла бы отвоевать себе свободный доступ к Черному морю, находившемуся до этого в безраздельном владении Турции. И, наконец, венский успех оградил Речь Посполитую от постоянно существовавшей во второй половине XVII века угрозы турецкого нашествия и позволил затем вернуть утраченные ею в 1672 году территории. В то же время небывалое поражение турок стало сильным потрясением для их страны, углубило нараставший внутренний кризис и привело к значительным изменениям в правительстве и местной администрации. Поэтому даже современники понимали значение этой битвы.
15 декабря Ян III встретился в Старом Сонче с Марысенькой, а 23 декабря с триумфом въехал в Краков. Почти весь город высыпал встречать победителя. На границе от имени жителей бывшей столицы короля приветствовали члены магистрата Адам Дружиньский и Павел Фризнекер. По дороге к городу короля сопровождали гусары и дворяне. Великолепно украшенными улицами король проехал на Вавель, где в кафедральном соборе его приветствовал епископ Ян Малаховский благодарственным песнопением Те Deum laudamus. На следующий день, в канун Рождества Христова, Ян III снова отправился в кафедральный собор и повесил на гробнице Св. Станислава турецкое знамя, захваченное под Веной. 27 декабря из дома Туччи на Старом Рынке он смотрел устроенное в его честь великолепное представление, тщательно отрежиссированное членами магистрата. На фоне богатых декораций разыгрывались сцены сражений с турками, стреляли из мортир, пускали ракеты. При этом не обошлось без жертв, так как готовившие фейерверк итальянские пушкари плохо рассчитали траектории снарядов и несколько ракет упало на толпу жителей города, присутствовавших на зрелище. За исключением этого случая, торжество добавило городу славы и благосклонность монарха. Еще несколько недель, вплоть до отъезда Яна III из Кракова, оставшиеся от представления декорации стояли на площади, вызывая интерес у всех жителей города и приезжих.
В те самые дни, когда Краков криками «Виват!» приветствовал короля-победителя, в далеком Белграде решалась судьба Кара-Мустафы. Уже одно его самовольно принятое решение о походе на столицу Австрии вызвало недовольство султана. Это недовольство усилилось при вести о понесенных им поражениях, а еще больше о суровых репрессиях по отношению к противникам, особенно о казни Ибрагим-паши. Завистливые паши, ненавидевшие великого визиря за то, что он вознесся выше других, за его стремление к абсолютной власти, воспользовались его военными неудачами и начали упрекать его в многочисленных ошибках, допущенных в ходе кампании, обвинять в том, что это и стало причиной поражения. От него отстранились даже его бывшие сторонники, такие, как предводитель янычар Мустафа-паша и каймакан Кара-Ибрагим, возведенные на высокие должности благодаря протекции великого визиря. Тогда Мехмед IV приговорил Кара-Мустафу к смертной казни.
Силахдар-Мехмед-ага пишет, что, когда 25 декабря 1683 года великий визирь велел разложить ковер для полуденной молитвы, а имам уже начинал церемонию, на улице перед домом послышался топот копыт. Кара-Мустафа подошел к окну и увидел командира янычарского корпуса Мустафа-пашу вместе с группой сановников, входивших в его дом.
Прерви молитву, имам-эфенди! — сказал тогда великий визирь. — Дела приняли другой оборот!
Военачальник янычар и сопровождавшие его сановники прошли прямо в покои великого визиря. Мустафа-паша, приблизившись к Кара-Мустафе, поцеловал край его одежды, остальные остановились чуть позади.
— Что нового? — спросил визирь.
— Благословенный наш падишах желает печать монаршую, святое знамя и ключ от Каабы, которые находятся под твоим попечительством, — ответил киахиа.