Эта своеобразная игра с кельнером как представителем кофейного дома имеет в Вене особенное значение — настолько, что места на свежем воздухе, которые с весны до осени занимают каждый свободный сантиметр пешеходной зоны, называются в честь кельнера шанигартен[7]: «Эй, шани, принеси кресло! А что там с моим кофе? С моим пивом?» Говорят, это словечко произошло от искаженного имени Жан или Ганс, как обращались к любому кельнеру, обслуживавшему дорогих гостей в саду. Звучит это не слишком убедительно, так же как и другой вариант истории, указывающий на венгерский комплекс неполноценности, согласно которому, обращение шани является немецкой версией венгерского Sanyi, венгерского мальчишки, которым все командуют и в чьи обязанности входит содержать в чистоте и порядке столы и стулья. Более правдоподобно выглядит третье объяснение: некоему Йоханну — Шани — Тарони пришла в голову идея раскинуть перед своей кофейней палатку. Это произошло в 1754 году, и, конечно, это не был шанигартен в нынешнем понимании, но все же посетители могли пить купленные внутри напитки на свежем воздухе, будучи при этом защищены от капризов погоды. Пришлось ждать до 1820 года, когда появился первый настоящий шанигартен напротив Альбертины. Симон Корра, тогдашний завсегдатай расположенного рядом с «Захером» кафе «Моцарт», был поражен обслуживанием посетителей за столиками под солнечными зонтиками.
Но не стоит путать шанигартены, которые с весны до осени придают облику города неповторимый колорит, с гастгартенами, которые, как правило, находятся во внутренних двориках зданий. Собственно, открытие шанигартенов с марта до разгара сезона даже не обсуждается. Магистрат, конечно, следит за их функционированием, и уборщики могут, например, пожаловаться на то, что заведение занимает большую территорию, чем изначально было отведено. Правда, в интересах повышения доходов владельцы 2400 шанигартенов организовали собственное лобби и время от времени одерживают большие и маленькие победы. Но не всегда это дается им легко, если, например, в 1980-е годы они могли работать до полуночи, то теперь о том, чтобы закрыть заведение в одиннадцать часов, приходится только мечтать. Привыкшие рано ложиться спать уборщики часто просят посетителей освободить помещение уже в десять часов вечера, чтобы успеть его прибрать до закрытия.
Прежде шани не работали на одном месте десятилетиями, поэтому постоянные посетители и не различали их по именам. Но вот в случае с господином Робертом из уже упоминавшегося кафе «Ландтманн» все обстоит совершенно иначе: без него совершенно невозможно представить себе оживленную и тем не менее исполненную величия и покоя атмосферу этого кофейного дома в конце 2003 года. Очарование и отличительный признак «Ландтманна» — его неизменность, и создается впечатление, что герр Роберт — ее гарант.
Герр Роберт — одиночка, но тем не менее он создал целую школу. Его последователям присущ особый стиль: всегда сохранять солнечное выражение лица и при этом оставаться исключительно спокойными среди любой суеты. Знаменитый старший официант в любой момент готов к вашим услугам, но в нем нет ни тени угодничества. С ним можно переброситься словечком, и обо всем у него имеется собственное мнение, но он сообщит вам о нем, только если вы спросите. Он с достоинством выслушает вас и сохранит тайну, не злоупотребив доверием ни в малейшей степени, и именно поэтому он идеальный обер. Он точно знает, кто из посетителей что заказывает в какое время суток, какой именно сорт кофе из дюжины имеющихся или же меланж предпочтительнее и какой степени обжарки и подавать ли к завтраку яйца господам, занятым деловыми переговорами. Выбрав удачный момент, он лавирует через весь зал с подносом, уставленным прославленными пирожными, да так, что дорогим гостям, нарушившим строгие предписания врача и испытывающим угрызения совести, кажется, будто все грехи им отпущены. Не дрогнув бровью, он аккуратно отмечает все важнейшие изменения в обществе, кто с кем садится за один столик, а кто нет. Но вы ничего не прочтете по его лицу. Герр Роберт стал яркой и неотъемлемой деталью той части жизни кофейного дома, к которой принадлежат банковские служащие, забегающие сюда в обеденный перерыв, завсегдатаи, любящие здешнюю особенную атмосферу, студенты, часами готовящиеся к экзаменам за чашкой кофе. Он никогда не попросит выйти пенсионера, изучающего до последней буковки помещенную в рамку газету, или усталого туриста с картой, которому просто необходимо дать отдых измученным ногам, несмотря на то что оба они ничего не заказывают.
7
Слово