– Конечно, – вкрадчиво согласился Майлз. – И все-таки оно твое.
– Откуда оно у вас? Я его вернула?
– Душераздирающей сцены не было, если ты это имеешь в виду, – усмехнулся он. – Его нашли в бардачке твоей машины вместе с другими вещами. Полиция передала все миссис Шандо, а та вернула кольцо мне.
– И правильно сделала, – не выдержала Патриция, пряча за спину левую руку. – Оставьте его себе..
Майлз примерил кольцо на мизинец своей левой руки.
– Немного маловато, а? – хмыкнул он.
Пряча улыбку, девушка сняла кольцо с его пальца и положила обратно в коробочку, а ту, в свою очередь, – в сейф.
– Настанет день, и оно пригодится вам, – лукаво подмигнула она..
– В каком смысле? – ледяным тоном спросил Майлз.
– Не знаю. – Патриция сделала неопределенный жест рукой.
– Не может быть и речи, – жестко сказал он, – чтобы я вручил кольцо, которым скреплено твое обещание выйти за меня, какой-то другой женщине.
– Я не это имела в виду.
– Ой ли?
– Нет! – воскликнула она с отвращением к себе самой. – Почему бы не отнести его обратно ювелиру, а вырученные деньги пустить на благотворительность? Кольцо ваше. Быть может, оно никогда и не было моим.
– Зачем мне обманывать тебя? Кстати, его прекрасно видно на фотографиях, которые я показывал тебе в Париже, – укоризненно произнес Майлз.
– Вы не поняли. – Патриция беспомощно покачала головой. – Я хотела сказать, что возможно оно попало ко мне по ошибке. – Майлз нахмурился и хотел возразить, но девушка отвернулась со словами: – Мы не закончили экскурсию.
В противоположной стене зала заседаний имелась еще одна дверь, на сей раз с табличкой «Шандо».
Это кабинет твоего деда, – пояснил Майлз. – Комнату сохранили в точности такой, какой она была при жизни хозяина.
Здесь стояло внушительное бюро красного дерева, чья обтянутая кожей крышка была испещрена бесчисленными царапинами и чернильными пятнами от тысяч написанных за ним писем. Патриция обратила внимание на две фотографии в рамках, изображавшие молодых прелестных женщин. В шатенке с высокой прической она с удивлением узнала свою бабушку. С другого снимка улыбалась белокурая девушка, чем-то похожая на нее.
– Твоя мать, – нарушил молчание Майлз. Патриция поставила фотографию на место.
– Почему вы не переоборудовали этот офис? – спросила она.
– Мы ждем, когда у кабинета появится новый хозяин из семьи Шандо, – загадочно улыбнулся Майлз.
– Но откуда ему взяться? – Ее вдруг охватила необъяснимая злость. – Забавно, конечно устроить мемориал из конторы финансиста. Но это непрактично и глупо. Почему бы не передать эту площадь другим директорам или устроить комнату отдыха для женского персонала, – желчно добавила она, – чтобы было, где собраться и перемыть косточки мужчинам!
– К чему столько страсти? – опешил Майлз. Патриция посмотрела на него так, будто видела впервые.
– Я... не знаю, – покачала головой она. – Что-то в этой комнате... Мне здесь не по себе.
– Я же здесь впервые поцеловал тебя! – Он даже присвистнул.
Последовавший за этим изумленный возглас сменился язвительным смехом.
– Ну и местечко выбрали! И как я отнеслась к этому?
– О, тебе очень понравилось. – К досаде девушки, лицо Майлза озарила ностальгическая улыбка. – Я даже был шокирован твоей реакцией. – Держа руки в карманах, он шаг за шагом приближался к ней. – Я считал те6я стеснительной школьницей. – Он был уже совсем близко, и странная улыбка играла на его губах. – Но твое поведение превзошло мои самые смелые ожидания.
– Правда? – спросила Патриция, чувствуя, что добром это все не кончится.
– Да, – подтвердил Майлз, прижимая ее к столу. – Ты завелась с пол-оборота и повисла у меня на шее, страстно отвечая на поцелуй.
– Ума не приложу, что это со мной случилось, – пролепетала она.
– Ты страстно желала этого. – Он уже касался ее бедрами. – Ждала этой минуты. – Он неотрывно глядел ей в глаза и, хотя он не притронулся к ней, девушка не могла отделаться от ощущения, что ее уже ласкают. Каждая клеточка ее тела тосковала по его волшебным прикосновениям. Ей хотелось обвить его шею руками и впиться в губы жадным поцелуем – таким, который он подарил ей недавно ночью.
Что бы он предпринял тогда? Опрокинул на стол рядом со старинным пресс-папье и там взял бы – торопливо и грубо? Занимался бы с ней любовью, пока призраки, обитающие в этом кабинете, не проснулись бы от ее стонов?
Девушка поспешно опустила веки, словно опасаясь, что безумные картины, нарисованные воображением, отразятся в ее глазах.