— Побежали на наше место? — предложил Марку.
— Поздно уже, — ответила Марица. Оглянулась и с испугом посмотрела через окно в комнату. Мама каждый вечер заходила пожелать спокойной ночи, и надо было возвращаться.
— Тогда до завтра.
Сказав, Марку поцеловал Марицу в губы. Голова немного закружилась и, сомлев, она прильнула всем телом к юноше. Расставаться совсем не хотелось.
— Завтрашняя ночь вся наша, — прошептал Марку.
Марица не ответила. Лишь сердечко заколотилось ещё быстрее.
— Пообещай, завтра ты станешь моей, — продолжал шептать Марку.
Девушка, испугавшись, хотела возразить, но он прикрыл ей рот рукой и, быстро посмотрев по сторонам, словно боялся, что кто-то может их услышать, добавил:
— А то не поверю, что любишь. Завтрашняя ночь всегда правду говорит.
Румянец окрасил лицо Марице. Она, потупив взор, сжалась и задрожала, словно замёрзла.
— Ты кивни, — настаивал Марку. — Кивни только.
Марица, подумав: «Всё равно этому суждено случиться, так пусть будет завтра», соглашаясь, чуть кивнула, пряча глаза.
Ей показалось, что руки юноши уже пробираются к запретным местам. Дотрагиваются до упругих маленьких грудей, ласкают живот, прикасаются к нежному пушку её лона…
Она почувствовала странный холодок внутри. Страх боролся с желанием, вызывая, уже не в первый раз, ноющую боль внизу живота. Всегда когда Марку вот так крепко прижимал её к себе, возникало это странное чувство.
Раньше Марку будто знал об этом: смотрел с нежностью и обязательно нашёптывал что-то ласковое, а сейчас, словно и не заметил, как напряглась Марица. Он поцеловал её в лоб и подсадил на подоконник. Даже не дождавшись, пока она отойдёт от окна, развернулся и быстро ушёл…
Марица так и не уснула. Всю ночь она думала о предстоящем. До Покрова ещё далеко, а вдруг она понесёт? Ведь тогда все узнают… Но как отказать Марку, как?.. Если он решит, что она не любит, то скажет своему отцу и тот…
Нет, об этом Марица не хотела думать. На следующую ночь она станет женой Марку. Купальская ночь обвенчает их…
***
Нарвав огромные охапки цветов и душистых трав, девушки вышли к реке. Сначала они, зайдя в воду по колено, немного поплескались в тёплой воде, а потом сели на лугу возле реки и, напевая протяжные песни, стали плести венки.
Бьянка — старшая из них, но всё ещё не просватанная, искоса поглядывала на Марицу. Бьянка уж три раза опускала венок в воды Венчального озера, да ни разу не выловили его. А в этот год уж и надежды осталось мало. Вон как раскрасавились подружки, а парней на селе немного. Смотрела Бьянка на младшую из них и завидовала. Всё село уже шепталось о предстоящем сватовстве Марку, самом завидном женихе. И ростом удался парень и силой. И лицом краше его не было. Хоть и гуляли по селу сплетни, что любит Марку к молодицам похаживать, да это не считали за какой-то грех. Ведь холостой ещё. Пусть молодухи о своей чести волнуются. Так что лучшего жениха и не сыскать. А вот ведь повезло самой младшей из них. Только недавно исполнилось Марице пятнадцать, а уже почти невеста. Бьянка в свои девятнадцать не просто завидовала, а ненавидела всех, кто младше. Ведь считала, что именно из-за них она каждый год остаётся без жениха. Поэтому с радостью согласилась помочь, когда накануне Юстина прибежала к ней и посвятила в тайну.
Рассказала Юстина, что не любит Марку Марицу и не хочет жениться, а пойти поперёк отцу не смеет. А любит-то он её — Юстинку, и даже бежать предлагал.
Подружки, обнявшись, сидели на кровати в спальне Бьянке, и Юстина шептала ей на ушко:
— Надо проучить Марицу. Если её батька самый богатый на селе, так что, ей позволено женихов отбирать?
— Надо, надо, — кивая, поддакивала Бьянка. — А то зазналась она, нос воротит.
Не сказала только Юстина, что ещё нескольким подружкам по секрету сообщила эту тайну, да взяла с каждой слово — не выдавать её.
***
Одна из девушек, сидевшая в круге, взглянула на Марицу и спросила: