— А чего это ты пришла? Слышала я, сватов ждёте?
Марица скромно пожала плечами и, смутившись, ответила:
— Да просто так, за компанию.
— А венок зачем плетёшь? — поинтересовалась Бьянка.
— Марку подарю, — склонив низко голову, тихо ответила Марица.
Солнце ушло к закату. Подружки закончили плести венки, и надели их на головы. Оглядываясь, стали перешёптываться, да высматривать парней за деревьями. А те, словно только и ждали этой минуты. Вышли из леса, развели костёр. Да только солнце ещё не скрылось, и луна не взошла — не пришла пора начинать обряд очищения, прыгая через костёр да водя хороводы. Сели ребята кружком у огня и, коротая время, стали рассказывать истории о купальской ночи.
Марица тихо сидела рядом с Марку, не вступала в разговоры и не слушала рассказов. Думала только о том, что должно произойти. Её сердечко и без чужих историй так колотилось, что, казалось, вот-вот вырвется наружу.
Бьянка больше всех знала историй, и каждый раз, начиная новую, подталкивая Марицу, спрашивая: «Слышишь?» Та кивала, продолжая смотреть себе на руки, и думать о том, что её ожидает.
Как только луна заняла своё место на ночном небе, Марку слегка дотронулся до локтя Марице. Это был их знак. Пора уходить от костра. А потом он взглянул на парней, кивнув им. Незадолго до того, как появиться возле девушек, рассказал он некоторым, кто всегда и во всём готов был помочь ему, о том, что Марица сама предложила в сегодняшнюю ночь обласкать его как женщина. И как только луна взойдёт, и начнут все через костёр прыгать, Марица уйдёт в лес, в указанное место. А после и парни пусть приходят туда посмотреть на развратницу. Удивились они такой новости. Ведь Марица скромницей слыла, да и многие пытались за ней ухаживать: и богата и красива, чем не жена, да она всё с Марку глаз не сводила. Удивились, но согласились. Ведь ночь-то сегодня колдовская. А старики говаривали, что так ведьма себя проявляет. Только в Купальскую ночь и раскрывается. А чем Марица не ведьма? Ведьма и есть, раз уж на такое решилась.
Марица поднялась, и тут же парни подскочили, хватая девушек за руки. Встал и Марку и потянул Юстину…
Девушки с парнями, смеясь, прыгали через костёр, и, казалось, никто не обращает внимания, как Марица медленно отступает к деревьям. А она, как только оказалась в лесу, поспешила к назначенному месту.
Река, на берегу которой молодёжь веселилась, огибала луг и уходила в лес, а дальше бежала к селу. Но было одно место, где она резко изгибалась, делая почти петлю. Небольшой участок земли, окружённый с трёх сторон водой, а с четвёртой густым кустарником. Мало кто ходил туда, потому как земля часто находилась под водой. Как раз там и уговорились Марица с Марку встретиться. Вода недавно сошла и теперь землю покрывала молоденькая травка. Марку убедил Марицу, сказав что: «Никто и не пойдёт туда. Парни отправятся цветок папоротника искать, а девушки — к озеру. Лишь одна луна будет смотреть. Она и обвенчает нас навеки».
От бабушки слышала Марица, что перед первой ночью росой надо обтереться, тогда и кожа нежнее станет, и любить муж лишь одну её будет. А лучшая роса как раз в купальскую ночь и бывает. И собирать её простынёю нужно. Да не новой, а той, на которой сама спала. Уходя из дома, Марица взяла самую маленькую простынку, что стелили ей, когда ещё спала в детской кроватке. Обмотала вокруг своего тела, надела юбку, рубаху, вышитую специально для сегодняшней ночи, покрутилась пред зеркалом — совсем незаметно.
И сейчас сняла с себя юбку с рубахой, постоянно оглядываясь, не видит ли кто, размотала простынку и стала росу собирать с кустов и травы, надеясь успеть обтереться ею до прихода Марку. Да только ещё время для росы не пришло.
— Это ты правильно придумала, она нам пригодится.
Услышав голос Марку, Марица, вздрогнув, обернулась.
— Или сюда, — притянул он к себе девушку. — Ну чего ты дрожишь, сама же пришла.
Юноша прикоснулся губами к шее Марице, потом ещё поцелуй и ещё, постепенно опускаясь к груди. Девушка, стыдясь своей наготы, инстинктивно прикрывалась руками. Она всё ещё боялась и не знала, готова ли вот так, без венчания…
Марку вырвал простынь из крепко сжатых кулачков Марице и бросил под ноги.
— Ну, не ломайся, — уже грубее произнёс он, зная, что парни вот-вот подойдут. А они должны увидеть Марицу не сопротивляющуюся, а с желанием принимающую его ласки. Марку стал часто целовать её лицо: глаза, брови, нос, щёки. Тело Марице вздрагивало от каждого поцелуя, от каждого прикосновения рук Марку. Она боялась, но отказывать любимому не решалась. Дрожь, скапливаясь в груди, подбиралась к горлу, заставляя Марицу часто дышать. Марку впился в её губы долгим поцелуем. Девушка обмякла в сильных руках. Марку осторожно уложил её на землю, как раз на простынку. Быстро скинул с себя рубаху и, как уж, выскользнул из штанов. Марица всё ещё пыталась остановить его. Страх никак не мог покинуть её разум, но горячие поцелуи затмевали сознание. Марку продолжал целовать длинную шею, плечи, приговаривая нежные слова. Его руки приятно ласкали грудь. Он целовал, говорил, гладил…