– Нет уж, если намекну, ты заранее догадаешься об ответе. Будет веселее, если ты самостоятельно исполнишь этот смертельный номер. Потом будешь вспоминать потрясающие эмоции этой роковой минуты.
– Тогда, если ты не против, я сначала попытаюсь повысить свои шансы на положительный ответ. Ладно?
– Я слышала, что у мусульман разрешено иметь до четырех жен, поэтому, прежде чем делать скороспелые заявления, пожалуйста, предоставь моему адвокату документ о том, что ты еще холостой.
– Упс! Где ж я тебе его возьму?
– Вообще-то у нас принято сперва испытать все стороны совместной жизни, чтобы потом не тратиться на дорогих адвокатов.
– Супер! – оживляется Руслан. – Превосходная идея! Походу, сегодняшний очень длинный день грозит стать самым незабываемым в моей жизни!
– Но я не поняла… Ты что, размер калыма озвучивать не собираешься?
– Его величина будет зависеть от приданого… У тебя оно богатое?
– Подушки, одеяла, кровать, две шубы: из норки и соболя, – с улыбкой перечисляет Лоис, – велосипед, электросамокат, «Лексус», сорок платьев и костюмов, тридцать пар кроссовок и туфель…
– Лабутены есть?
– Три пары, не считая босоножек.
– Да-а… Приданое знатное… На калым придется раскошелиться. Даже не знаю… Надо подумать!
– Было бы чем…
Приходит сообщение от Антона: «Ну и как аромат?»
Руслан посылает смайлик с большим пальцем вверх.
Эпилог
Осень, 2021 год. Памир. Горный Бадахшан.
Из-за сияющей кромки заснеженной горы на небосклон выплывает яркое солнце. Проникая сквозь прозрачный высокогорный воздух, ослепительные лучи освещают скалы, ледники, ущелья и узкие долины. Давным-давно в этом месте планеты сошлись громадные литосферные плиты, движимые течениями раскаленной магмы. Не уступая, миллионы лет они упирались друг в друга, раскалывая земную кору. Каменная твердь на стыке плит сминалась в гигантские складки, дробилась и сформировала горные системы: Памир, Каракорум, Тянь-Шань и Гималаи. А когда Евразийская плита подмяла Индостанскую, горные хребты поднялись и стали высочайшими на Земле.
За прошедшие с последнего ледникового периода десять тысяч лет в этом девственном месте произошло мало изменений – разве что растений на коренных породах стало больше, да животные, приспособившиеся к суровым условиям, стали подниматься выше.
Через арчовник на склоне горы по звериной тропе трусцой бежит серо-белая собака. Время от времени аляскинский маламут останавливается, обнюхивая кусты, находящиеся рядом с тропой. Следом за псом верхом на невысоких лошадях местной локайской породы едут шестеро молчаливых седоков в охотничьих куртках и шапках. Все лошади покрыты необычным курчавым волосом, именно об этой конской аномалии упоминал еще Чарльз Дарвин, сравнивая их с парагвайскими лошадями. Суровая жизнь горцев веками вынуждала их к жесткой селекции домашних животных: не съеденными оставались только самые терпеливые и выносливые, которые в разряженном холодном воздухе могли взбираться по тропам с длинными крутыми подъемами.
Тропа тянется над ручьем с кристально чистой водой, стекающей с ближайшего ледника. На шее каждого наездника висит бинокль, на глазах – солнцезащитные очки. Иногда, заметив подозрительное движение, они просматривают окрестные склоны в бинокли, выслеживая возможную дичь.
Винтовки имеются только у егеря и полковника в запасе. Хикмат Бахром перевез семью в Душанбе, а сам большую часть времени проводит в горах. Покачиваясь на гнедой лошади, Пит Бейкер в левой руке держит поводья, а в правой стедикам с фотоаппаратом. После успешной операции по ликвидации героиновой фабрики спецагент пошел на повышение, правда, никто не знает, на какое.
Тропа становится круче, поднимаясь все выше над ручьем. Заметив вдалеке двух парящих в небе орлов, егерь указывает на них остальным и корректирует маршрут. Маленький отряд направляется к тому месту, где охотятся хищные птицы. Добравшись до подходящего укрытия, наездники прячут лошадей в роще памирской березы, привязав к невысоким деревьям. Егерь освобождает курчавых от узды, чтобы те подкрепились серым терескеном, растущим в тени деревьев. Охотники занимают удобную позицию – спрятавшись прямо напротив горы, над которой, высматривая жертву, парят два беркута.
Перед мужчинами на другой стороне каньона высится залитый ярким солнцем косогор, где, по их расчетам, вскоре должен появиться будущий трофей. Две горы разделяет быстрый ручей, воды которого весело журчат, обтекая крупные камни, скатившиеся во время землетрясений со склонов.