– Может, и с боекомплектом поможете? – осведомляется Саид.
– Кое-что получите, – уклончиво произносит полковник и поспешно добавляет: – Но никто не должен знать, что я в курсе вашей затеи.
– Нужны еще два-три «калаша», – снова просит Денисов.
– Табельное оружие выдать не могу. Сафаров – фантазер и ботаник! А его папа – профессор университета. Если он узнает о ваших помыслах, немедля донесет министру.
– Может, я и ботаник, – оправдывается Руслан, – но в деле сделаю что должно – и будь что будет!
– Все вы должны понимать: если хоть что-нибудь не сложится, вас отсюда попрут навсегда, а меня разжалуют в рядовые!
– А если все получится, станете генералом, – улыбается всегда готовый сыронизировать Антон, похлопывая себя по плечу.
– Разговор окончен, все свободны!
Полковник, которому не до смеха, машет рукой в сторону двери, и сообщники молча выходят из кабинета.
3-й день. Лихой
С утра в номере гостиницы «Фортуна», сидя за ноутбуком, угрюмый Денисов пишет ответное письмо:
«Привет, Лена.
Прости за зря потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя считаю, что и на этот раз недостоин твоего праведного гнева. Да, я атеист и, в отличие от тебя, не замаливаю грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В отношениях с тобой и людьми следую основному принципу этики: не делаю другим того, чего не желаю себе.
Да, признаю, ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Надеялся, но так и не продал ни одного из патентов. Четыре года отдавал четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наш патент, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали наш семейный бюджет. Вместо того чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.
Раньше ты мне ставила диагноз – синдром самозванца, а теперь – синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарю судьбу и тебя за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, что когда-нибудь я буду с нежностью вспоминать и тебя, и это время.
Мою долю квартиры передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоя супружеская доля в патенте станет моей, если его удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже мой риск. БМВ тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне – там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я завлек тебя в первый раз. А когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами я разберусь сам.
Прости, что не оправдал твоих надежд. Прощай и не поминай лихом. Кто знает, может, больше не свидимся».
Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.
– От супружеских оков я освободился, – говорит он Булату, лежащему на кровати с планшетом. – Можно в путь.
– Дело прошлое, но ее подруга как-то проговорилась мне, будто Лена считала, что ты женился удачней, чем она вышла замуж.
***
К чайхане на окраине поселка Сурхоб подъезжают два черных джипа с тонированными стеклами. Из них выходят трое мужчин в темной одежде, с бородами, но без усов, и вальяжной походкой входят в чайхану. Оставшиеся в джипах водители внимательно следят «за поляной».
Поднявшись на светлую террасу, брутальные бородачи усаживаются на диван для уважаемых персон. Старший достает смартфон и, поглядывая на фото Абдула, обшаривает цепким взглядом присутствующих. В углу Сафаров в тюбетейке и выцветшем ватном халате наслаждается настоящим таджикским пловом. В другом углу неприметный Абдул пьет чай. Бородач развязно подходит к нему, пуштун молча указывает на стоящий неподалеку мотоцикл.
Бородач идет к «Дукати», отвязывает рюкзак и переносит его в джип. Расстегивает молнию на рюкзаке и осматривает находящиеся в нем плотные желтые пакеты. Шилом перочинного ножа он аккуратно протыкает пакет и через прокол всасывает чуточку содержимого в рот. Водитель цепляет рюкзак к багажным весам, а бородач, убедившись, что вес товара соответствует обещанному, берет из джипа кошелку и несет ее пуштуну.
– Можем брать по столько каждый месяц, – коверкая слова, говорит на пушту бородатый.
– Звоните, – отхлебнув чай, обещает Абдул. – Если не передумаете…
Он открывает кошелку и, обнаружив среди фисташек связку из пятнадцати пачек долларов, кивает бородатому. Увидев кивок, Руслан незаметно включает айфон и отправляет сообщение.