– Если бы я имел довольствие полковника, – усмехается капитан, – я, возможно, был бы осторожнее.
– Я бы тоже принял участие в засаде, чтобы наказать гада за унесенные им жизни. Но на мне лежит ответственность посерьезнее, чем на вас, – оправдывается Бахром. – Я не могу нарушать присягу. Хотя желал бы, чтобы мне приказали выловить Джафара. Вооруженными до зубов боевиками должны заниматься военные, а не вы.
– Мы придумали, как захватить гада, – убежден Антон, – Знаем, как это сделать, поэтому идем на такое.
– Считайте нас добровольцами, – поддерживает друга Булат.
– Volunteers, – переводит лингвист, показывая курьеру на себя и собравшихся.
– Вы все крепко подумайте: ради чего будете рисковать жизнью? Ради призрачной награды? Так ли нужны вам эти деньги? Поразмыслите, пока еще не поздно отказаться. Капитан, у тебя четверо детей, стоит ли тебе лезть в непростое дело?
– Еще на свадьбе моя жена пообещала рожать до тех пор, пока не подарит мне сына, – выдает семейные тайны Саид. – А я обещал ей построить дом. Теперь у меня три дочери и сын, а своего дома нет. Выходит, я трепло. А если дело выгорит, и мы получим награду, я для своих принцесс три дома построю с общим вишневым садом. И на лучшее образование хватит, и на приданое дочерям и даже внучкам.
Руслан мечтательно подхватывает:
– Я половину денег отдал бы отцу на его исследования с применением ДНК-генеалогии. С такими деньгами историки, археологи и лингвисты могут открыть многие тайны древних народов. Выяснить пути миграции племен в те времена, когда люди обходились без письменности.
– А я собрал бы свою команду по ралли-рейдам, – говорит Булат. – Руководители «Камаз-мастера» меня поперли не из-за того, что не вписался в поворот, не из-за превращенного в груду металла грузовика, а потому что слишком люблю побеждать и излишне рискую. Куплю машины и сам стану решать, насколько оправдан риск. И еще: если у других не получается остановить убийцу, а у меня появилась такая возможность, я не могу отказаться от такого шанса.
Все смотрят на Антона. Почесав затылок, он объясняет:
– Для меня деньги – не цель, а средство для реализации моих идей. У меня в гараже не машина, как у всех, а груда инструментов для создания механизмов и аппаратура для их тестирования. Получив такие бабки, я создал бы полноценную лабораторию для испытания моих изобретений. И на их продвижение тоже хватило бы. Ради этого готов рискнуть.
Очередь доходит до Тимура, он пожимает плечами:
– Я и представить не мог, что у меня может оказаться такая куча денег. Хотел бы, чтобы об этом узнала одна моя одноклассница, – усмехнувшись, признается лейтенант. – Ну, может быть, построил бы в горах лагерь для охотников, лучший на Памире.
Все головы, будто стрелки компасов, притянутые магнитом, поворачиваются к Абдулу.
– Э-э, во время советского нашествия мой отец работал с шурави, – произносит тот на английском. – Все горные реки прошел с ними, искал места для строительства электростанций. У нас дома до сих пор диски валяются с русскими фильмами, отец показывал их и переводил. Я с детства смотрел и «Золотого теленка», и «Белое солнце пустыни», и «Мимино», и «Холодное лето пятьдесят третьего…». Отец советует украсть внучку у старого араба и всей семьей перебраться в Россию… А если получим награду, куплю большой дом и фуру, стану дальнобойщиком. Может, по Европе поколесю… Большие города посмотрю.
– Дальнобойщик-турист-миллионер! – смеется Булат.
Полковник обводит всех сочувствующим взглядом:
– Размечтались… Но жизни ваши – вам и решать.
– Давайте договоримся, – предлагает Саид, – если кто-то из нас погибнет, а награду мы все-таки получим, его доля будет передана родителям.
Переглянувшись, все соглашаются с этим условием.
Полковник предупреждает:
– Повторю: о том, что я в курсе вашей самодеятельности, никто не должен знать. Хотя бы для того, чтобы на свободе остался надежный человек, способный договориться о вашем выкупе или о доставке сюда двухсотых, если что-то пойдет не так. А вы должны быть крайне осторожны.
– Мы решили, – говорит Булат, – если машин у боевиков будет много, или вообще у нас появятся сомнения в успехе, мы не раскроем себя – просто пропустим их машины.
– Будем атаковать, если убедимся, что все получится, – поддерживает Руслан. – Будем следовать пословице, которая есть в моей диссертации: «Не зная броду, не суйся в воду».
– Мысли у вас правильные, все вы образованные… А я, к сожалению, не доучился, – признается полковник. – В советские времена в девяностом поступил в военную академию, а второй курс окончил, когда Союз распался. Таджикистан стал независимым, но не избежал клановой войны. Полилась кровь, гибли люди, уезжали, бросая дома. Я добровольцем из Москвы полетел прямо на фронт и попал в самое пекло. Уже через неделю во время боевой операции погиб мой командир. Меня сразу назначили на его место. После победы я был уже майором. Так что, – он дотрагивается до погон, – это не за штабную работу, это боевые звезды.