Я не разбираюсь во всей этой хрени, типа любви и романтики, но я знаю, что настоящее подчинение простирается гораздо глубже, чем любовь. И дает оно больше; и забирает больше. Любовь хрупкая, ее можно разрушить. Подчинение – сильное и со временем только крепнет. Уходя, любовь оставляет людей слабыми и опустошенными, вот как она сейчас. У таких мужиков, как я, настроен радар на женщин, которые нуждаются в подчинении. И храня молчание, она кричит о нем так же, как я, молча, умоляю ее дать это мне. Надеюсь, я не ошибаюсь, но внутренний голос говорит, что я прав.
Я приподнял ее подбородок и заставил посмотреть на меня:
- Скорее всего, ты мне не поверишь, но я понимаю больше, чем ты думаешь. Я точно знаю, что ты чувствуешь, - я сделал глубокий вдох и заглянул ей в глаза, - Я могу помочь, если ты этого хочешь. Я мог бы помочь тебе забыть. Я могу помочь выбраться из заточения этого ужасного пространства в твоей голове. Но ты должна довериться мне.
Я говорил, как чокнутый псих, но не мог подобрать более подходящих слов, чтобы описать то, что хотел сказать. Я молча проклинал себя за неумение выражаться.
- Я тебя даже не знаю, - ее голос дрожал, но не было и намека на страх. Для этого она еще находится в чрезмерном оцепенении.
- Иногда мы не можем доверять тому, что знаем, тогда нужно довериться неизвестности.
- Ты действительно считаешь, что можешь помочь мне? Я уже была у психотерапевта, но она бесполезна как кусок дерьма. Я чувствовал, что она… она анализирует меня. Судит меня. И я прекратила ходить к ней.
- Я не чертов терапевт. Но я знаю, как это прекратить.
Она облизала губы, на миг показался ее розовый язычок, и мой член дернулся.
- Тогда я вся твоя, - сказала она на выдохе. – Заставь меня забыть. Заставь меня снова хотеть жить. Все остальное я уже перепробовала. Я не стал терять ни секунды на принятие этого вызова и поднял обе ладони к ее лицу, удерживая ее на месте, пока мои губы не коснулись ее губ. Я целовал ее с нежностью перышка, едва касаясь ее губ, пробуя ее дыхание, оставаясь мучительно близко к ней, слегка проводя языком по ее нижней губе; она задрожала и затрепетала от моего прикосновения. Она задыхалась, но приоткрыла свой рот для моего языка, который хотел изучить ее. Ее маленькие руки крепко вцепились в мою рубашку, повиснув по бокам.
Через несколько секунд я отодвинулся, а она еле стояла на ногах. Я положил руки ей на талию, чтобы поддержать ее. Я наслаждался тем эффектом, который оказал на нее. Это именно то, чего я хотел.
- Ты в порядке? – спросил я, изучая ее лицо.
- Да…- она медленно подняла руку и прикоснулась к моим волосам, словно гладила дикого зверя в зоопарке. – У тебя такие блестящие и здоровые волосы.
Она произнесла это так тихо, скорее для самой себя, а потом потянула меня за волосы, пытаясь притянуть мою голову для еще одного поцелуя. Ох, у этой малышки есть огонек. Я схватил ее за руку и дьявольски усмехнулся ей.
- Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая.
Она покачала головой и попыталась вырвать руку из моей хватки, но я не позволил.
- Скажи это.
Это безобидная команда, чтобы оценить ее готовность отдавать.
- Больше этого, - прошептала она, и одинокая слеза медленно скатилась по ее щеке. Она смахнула ее пальцем, у нее покраснели щеки. – Извини… последнее время я много плачу…
Я наклонился и соприкоснулся своим лбом с ее.
- Не извиняйся. Даже небеса плачут.
Я закрыл глаза и вдыхал ванильный аромат ее шампуня какое-то время, а потом поднял ее, обхватив ее ногами свою талию, и поцеловал ее глубоко и долго. Мои руки на ее заднице, плотно прижимают ее тело к моему. Она обхватила руками меня за шею, пока я нес ее по коридору в свою спальню, закрыв за собой пинком дверь. Стерлингу еще не приходилось иметь дело с разновидностями секса, и я не хочу обнаружить, что он пытается пробраться сюда посреди процесса или начал свой фестиваль мурлыканья.
Я бросил ее на кровать и упал на нее сверху, стараясь не раздавить. Она – самая крошечная чика из тех, что я когда-либо трахал, и мой мозг распирает от идей, что я могу сделать с кем-то таким крошечным и легким. Хотя это может и подождать. Сегодня все будет для нее, потому что ей нужно сбежать из своей системы.
Я ожидал, что она будет лежать, замерев, но она, как не в себе, потянулась к моей рубашке, желая помочь мне избавиться от нее. Я сел поверх нее и позволил ей стащить рубашку через голову. Ее руки остановились, а глаза расширились, когда она раздела меня. Ее глаза путешествовали по красочным татуировкам, которые покрывали мою широкую грудь и руки. Я знаю, что мой вид ее, в большей степени, шокирует, и она, скорее всего, не привыкла к таким огромным накаченным парням с длинными иссиня-черными волосами, в татуировках. К тому времени, как я закончу с ней, у нее будут лишь смутные воспоминания обо всех мужчинах, с которыми она была до меня. Она останется Вэндализирована на всю свою жизнь.