Я заползаю к ней в постель и притягиваю её к себе, стараясь не потревожить спину. Стерлинг запрыгивает на кровать и сворачивается калачиком в ногах. Хотел бы я, чтобы Кэти была здесь. Если бы это было так, она бы полюбила Табиту и была бы без ума от Стерлинга. Но ни один из них не находился бы здесь, если бы Кэти осталась жива.
***
Ужасные крики разбуди меня от мертвого сна, и я выпрямился, думая, что Кэти снится кошмар. Мои ноги почти оказались на полу, когда я понимаю, что это не Кэти, а Табита. Она мечется рядом со мной в кровати, скуля и плача.
Я осторожно трясу её:
– Таби…
Она отталкивает и пинает меня, продолжая кричать. Я хватаю ее за руки, чтобы избежать очередного удара в лицо.
– Таби, проснись.
Проснувшись с дикими глазами, она смотрит на меня, будто бы не узнавая, и пытается выбраться из моих рук.
– Эй... все хорошо. У тебя был плохой сон.
Ее глаза медленно сосредоточиться на мне, и она немного успокаивается.
– У меня снова был сон об аварии, – говорит она, все её тело дрожит. – Я вижу свет, приближающийся нам на встречу, и я кричу, но не могу заставить их остановиться. Они просто продолжают наступать! Почему он был на нашей полосе? Почему он не отъехал в сторону?
Бля, она помнит. Я не помню ничего из этого.
– Иди сюда, – мягко говорю я, и через несколько мгновений она оказывается в моих объятиях, но не обнимает в ответ. Я крепко оборачиваю руки вокруг её маленького тела и прислоняюсь щекой к её макушке, желая, чтобы мое прикосновение отняло всю боль и страх.
– Я ненавижу его, Вэндал. Это ужасно. Все, что я могу увидеть - это свет, а затем я лежу на дороге... и все болит так сильно, я вся в крови и не знаю, где Ник... плач ребенка, и я не могу остановить это. – Она рыдает на моей груди, не обращая внимания на то, что ее слова просто превратили мои вены в лед.
Ребенок плачет ...
Как я мог быть настолько глуп, чтобы думать, что только потому, что я ничего не помню об аварии, то и она не будет? Ребенок плачет, значит, Кэти не умерла сразу же, как я убедил сам себя. Как все позволили мне верить. Она была жива и была совершенно одна в гребаном скрученном беспорядке. Плач. Где, ебать, я был?
Я с трудом сглотнул.
– В аварии был ребенок? Где? Я стараюсь сдерживать дрожь в голосе.
– Я не знаю… в другой машине, я думаю, а может, на дороге. Я не видела её. Это было ужасно. Не хочу думать об этом.
Нет. Только не на дороге. Пожалуйста, пусть это не будет правдой.
– Дерьмо. – Я держу Таби, задыхаясь в собственных слезах. Знание, что Кэти было страшно, больно и одиноко в последние минуты её жизни, разрывает мне сердце.
– Я так по нему скучаю, – произносит она мне в грудь.
Мерзкая ревность разжигается внутри меня, извиваясь вокруг моего горя. Зажимая в руке её волосы, я поднимаю её голову, находя её губы в темноте, пока мой язык ищет её. Её руки цепляются за мои плечи, а ногти впиваются в плоть. Сильно опрокинув её, я опускаюсь на неё, зверски целуя, используя ногу, чтобы удержать её.
– Ау! – резко вскрикивает она. – Моя спина.
Я немедленно отстраняюсь от нее, выходя из оцепенения, в котором нахожусь. Что со мной случилось?
– Блядь! Мне очень жаль, я забыл о твоей татуировке. Прости меня, – повторяю я, извиняясь за много большее, чем просто причинение боли её спине. Я скажу это еще тысячи раз.
Она поворачивается на свою сторону, подальше от меня, плача в подушку. Ее пальцы, которые всего несколько минут назад были на мне, теперь судорожно сжимают одеяло. Глажу ее волосы в надежде успокоить ее.
– Мне очень жаль, Таби. Я не хотел тебя обидеть.
– Я знаю... пожалуйста... Я хочу побыть одна.
Слова врезаются в меня, словно горящее лезвие. Она хочет побыть одна, чтобы думать о нем.
Я неохотно оставляю ее в моей постели наедине со своим горем и кошмаром. Схватив одеяло с дивана, я выхожу на задний двор и усаживаюсь в один из шезлонгов под черным, как смоль, небом, на котором полно звезд, похожих на драгоценные камни, как и яркий полумесяц. Все тихо, за исключением стрекотания сверчков и совы вдали. Иногда ночь успокаивает меня, и я уверен, что это дерьмо необходимо мне сейчас.
Кэти. Табита слышала, как она плачет, и я хочу знать, где был мой ребенок. Была ли она в машине, как в ловушке? Выброшенной на дорогу? Я хочу заставить Табиту рассказать мне все, что она помнит, где она была и откуда исходил звук плача. Я хочу захватить ее и требовать, чтобы она рассказала мне, что она видела, что еще слышала. Она должна помнить больше.