— Прошу передать, что эти листочки мне нравятся. Но только плохо, что их маловато. Покажите ему это, чтобы знал, о чем речь. Скажите ему, что теперь все будет стоить дороже из-за Хорька. Вы считаете, что все поняли?
Она спокойно кивнула.
— Желаю удачи, — сказал Святой.
Он захлопнул дверку и наклонился к Лили. Оставался еще последний штрих, в котором он никак не мог себе отказать, каким бы излишним он ни казался. Прежде всего он должен быть убедительным.
— А если вы хотите узнать, ревнив Аль или нет, скажите ему, что я сделал вот это.
Он нагнулся пониже и поцеловал ее в губы, у которых был вкус теплой краски.
2
Вертолет поднимался в небо, и вместе с ним воспарили мысли Симона. То, что началось, как банальный случайный скандал, подкрепленный короткой заметкой в прессе, выросло до размеров большой грязной интриги.
Он ощущал себя рыбаком, собиравшимся побаловаться сардинкой и ненароком поймавшим тунца. Что делать с тунцом, пойманным на тонюсенькую нитку? Но никто, кроме Симона Темплера, не мог ухватить снасть так надежно. Одна из главных хитростей в рыбной ловле — заставить рыбу работать на рыбака, И Святой был уверен, что его «рыба» в ближайшее время покажет свой характер. Как только заглотнет крючок с Хорьком.
На языке американского уголовного подполья, с которым Дестамио, несомненно имел контакты, «Хорек» означает специалиста по вскрытию всевозможных хранилищ с ценностями. Эта деталь лингвистического характера поставила крест на всем вранье, которое пытался всучить ему Дестамио, и обнаруживала явную связь с внезапной смертью Джеймса Астона, эсквайра, бывшего банковского чиновника. В глазах Симона, чуткого к красоте, эта мысль могла скрасть даже темные тучи, собиравшиеся над Ичией.
Когда вертолет приземлился в Неаполе, Симон подождал, пока не пришел пилот, чтобы сообщить, что его билет оплачен только досюда.
— Я решил лететь дальше, в Каподичино.
— Нужно доплатить.
— Сколько? — небрежно спросил Симон.
Его меньше волновала возможность быть принятым за пресыщенного плутократа — это бы он пережил, — чем возможность внезапного выпада Аль Дестамио — этого он мог и не пережить. Даже за те минуты, которые длился полет, Лили могла вернуться на виллу, Дестамио мог по телефону связаться со своими людьми на суше, и аэродром в Неаполе превратился бы в опасную ловушку.
С другой стороны, перелет в Каподичино мог еще больше возмутить его врагов и, возможно, подтолкнуть их на немедленные меры.
Ему пришло в голову, что если уж заметать следы, то совсем не надо возвращаться в Неаполь. Его вещи практически утратили всякую ценность, поэтому он прямо с аэродрома позвонил, что позднее заберет кое-что из оставшегося. В голосе администратора послышалось опасливое недоверие, когда Симон заверил его, что тогда же уплатит по счету. Но Святой остался тверд, подумав, что тем более приятной будет неожиданность, когда отель и в самом деле получит от него деньги.
В киоске его снабдили книгой, воспевавшей прелести Сицилии, взяв сумму, только чуть превышавшую означенную на обложке, и после этого у него осталось ровно столько времени, чтобы успеть на вечерний рейс в Палермо.
В Палермо было еще жарче, чем в Неаполе, а на Сицилии, несмотря на крайнюю необходимость, слишком мало номеров в отелях снабжено кондиционерами, но благодаря изощренному инстинкту, соединенному с выдержкой, удачей и убедительными суммами чаевых, Святому удалось найти подходящее жилье. В результате он остановился в отеле с удивительно неподходящим названием «Радость». Тем не менее ему удалось спокойно провести ночь, а счет, нанесший только ничтожную убыль авансу, полученному от Аль Дестамио, доставил Святому одно удовольствие.
Утром, после неторопливо съеденного завтрака, побрившись бритвой, более подходящей для перерезания горла, которую он одолжил у портье, в относительно чистой и элегантной сорочке, обязанной своим состоянием изобретательности производителей синтетических тканей, не требующих глажки, он вошел в городской банк «Сити энд Континенталь», вспомнить о котором портье в отеле смог, только освежив память изрядным вознаграждением. Это было настолько скромное здание, рассчитанное, видимо, исключительно на туристов, что импозантная вывеска едва поместилась на его фронтоне.
Темноволосая девушка с глазами героинь Боттичелли улыбнулась ему из-за стойки и осведомилась, чем может быть ему полезна, и Святой должен был напрячь все силы, чтобы не сказать ей правду.