— Не умерло, — сказала Элизабет. — Только застыло. Со временем оттает.
— Дай Бог, чтобы ты была права. — Сэр Джеральд выпил коктейль и подал стакан дочери, которая налила ему снова. Потом они надолго дружно погрузились в молчание. — У него новый адвокат, но это ты уже знаешь, да? Я встретился с ним в тюрьме, и мы пошли к Бруку вместе.
— Что ты о нем думаешь?
Сэр Джеральд рассмеялся.
— Оригинал. Почти все время, что мы там были, они с Бруком беседовали о музыке.
— О музыке?
— Спорили, звучит один пассаж в какой-то сонате Бетховена «да-ди-ди-да» или «да-да-ди-да».
Элизабет заметила:
— Ну, он хотя бы отвлекся.
— Риккасоли, кажется, неглуп. Он сделал то, что никому не пришло в голову, хотя непонятно почему. Он сходил к врачу.
— Какому врачу?
— К тому, которого старик Зеччи должен был посетить в тот самый вечер, когда произошло несчастье, ты разве не помнишь? Он хотел выйти оттуда черным ходом и встретиться с Бруком.
— И он это сделал?
— Не сделал, — сказал сэр Джеральд. — Не сделал, потому что до врача вообще не дошел.
В час дня доктор Риккасоли распахнул двери кафе на Виа Торта и заглянул внутрь. Внутри не было никого, кроме Марии, которая читала газету у стойки. На правом виске белел широкий пластырь, и вся она казалась бледнее и вялее, чем обычно. Не подняла головы, когда вошел Риккасоли, и тому пришлось кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание.
— Что вам?
— Я имею честь беседовать с синьоритой Марией Кальцалетто?
— Имеете. Но если вы из газеты, то я уже рассказала все, что знала.
Риккасоли придвинул к ней по оцинкованной стойке визитку. Мария взглянула на нее с деланным равнодушием:
— Надо же, адвокат. Что вам угодно?
— Прежде всего «чинзано» с водой и кусочком льда.
Мария достала бутылку, налила в стакан и добавила льда из морозильника под стойкой. Риккасоли, опершись на стойку, наблюдал за ней. Потом достал что-то из кошелька. Глаза Марии расширились при виде розовой банкноты в десять тысяч лир.
— К сожалению, у меня нет сдачи.
— Не беспокойтесь, — шепнул Риккасоли.
— Спа-спасибо. — Она отвела глаза.
Риккасоли загадочно улыбнулся. Достав из кармана еще одну визитку, перевернул ее и тонким золотым пером написал на обороте: «Если не можете говорить здесь, найдете меня по этому адресу в любой день в шесть часов вечера».
Когда он допил и вышел на улицу, портьеры раздвинулись и появился здоровяк.
— В чем дело? Кто это был? — спросил он.
— Какой-то адвокат. — Она показала ему первую визитку Риккасоли. Вторая уже исчезла. Банкнота тоже.
— Чего он хотел?
— «Чинзано».
— Зачем такой шишке заходить выпить в такую дыру? И почему он тебе дал визитку?
— Может быть, ищет клиентов.
— Или ты лжешь, — заметил здоровяк.
— А что мне с этого?
Здоровяк задумчиво взглянул на нее. Что-то в ее тоне ему не понравилось.
— Ты что задумала?
— Не делайте из мухи слона, — сказала Мария.
— Ну, смотри. — Здоровяк, опершись поудобнее на стойку, наклонился к ней. — Потому что, если ты вдруг сделаешь какую-то глупость, мне доставит большое удовольствие проучить тебя так, что до самой смерти не забудешь. До самой смерти.
Солнце палило немилосердно, когда доктор Риккасоли направился по Виа дель Мальконтенти к мосту Сан-Никколо, на котором новая элегантная балюстрада уже сменила прежнюю, снесенную наводнением, перешел его и пересек тихую, тенистую Виале Микеланджело, где стоял дом Брука, там он постоял несколько минут, прищурив глаза и покачиваясь на каблуках. Потом вдруг решился и вместо дома Брука вошел к его соседям.
Толстый сенбернар обнюхал его штаны. Риккасоли нервно улыбнулся ему и нажал кнопку звонка.
— Синьора Колли?
— Да. Бенито, лежать! Не беспокойтесь, он не тронет.
— Разумеется, — сказал Риккасоли. — Похоже, он очень дружелюбен. — Достав визитку, подал синьоре Колли. — Позвольте представиться. Друзья синьора Брука поручили мне его защиту.
— Ах, бедный синьор Брук! О нем всё лгут, всё лгут, он такой добрый, хороший, вежливый человек! Как только кто-то мог подумать, что он способен на такое?
— Я очень рад слышать это от вас, синьора Колли. Сам я, разумеется, разделяю ваше мнение, иначе не взял бы на себя это дело. Но есть одна мелочь, в которой вы мне можете помочь.