Знал, что если поискать, то найдешь и шнур. И даже знал, куда он ведет. В тот чулан, в котором теперь поставили стол, два стула и топчан.
«Нужно сматываться», — сказал Диндони. Произнес он это про себя, потому что и шепот рядом с черной коробкой был опасен. Открыв двери, вновь насторожил уши. Тишина. В нем шевельнулась надежда. Если они были у себя и все слышали, наверно, не стали бы сидеть? Видно, никого нет, или эта чертова штука выключена.
Диндони добрался до стойки и протянул руку за ключами, когда входные двери распахнулись. Диндони скорчился под стойкой. В кафе влетел какой-то краснолицый тип, которого он никогда не видел, постучал по стойке и заорал:
— Хозяин! Почему, черт побери, в этой забегаловке никто не обслуживает?
Тут он заметил Диндони, который робко пролепетал: «Хозяйка сейчас вернется», — и вывалился на улицу, прежде чем краснолицый что-то сумел добавить.
Здоровяк с напарником стояли за шторой, отделявшей меньшую комнату.
— Так, — сказал здоровяк. — Заметил микрофон и собрался сбежать.
— Тем лучше, — заметил напарник.
Они вышли в общий зал.
Краснолицый тип с надеждой спросил:
— Вы меня обслужите?
Но, не замечая его, они вышли на улицу. Диндони заворачивал за угол.
— Хочет затеряться в толпе, — спокойно заметил здоровяк.
— Среди людей он почувствует себя в безопасности, — согласился напарник.
Они тоже уже дошли до угла. Двери стоявшей неподалеку от кафе машины бесшумно открылись и так же бесшумно закрылись за ними.
По мере удаления Диндони от дома сердце его уже не билось так сильно. Прежде всего нужно было связаться с Марией и предупредить ее. Она ведь пошла звонить. Ближайшие телефонные будки — на Пьяцца делла Синьориа, нужно ее найти. Но что, если он ее не найдет? Можно ли вернуться в кафе?
Диндони растерялся.
Нет, туда он не вернется никогда, разве что под охраной полиции. При этой мысли он начал понимать, в какой ситуации очутился. Что ему сказать полиции? Может, признаться, что получил деньги и инструкции от двух бандитов? Что, польстившись на обещанные деньги, предал хозяина? Что они, видимо, узнали о его замысле и хотят только одного — заставить его замолчать? Что на это скажет полиция? Осмеёт и посоветует не читать на ночь детективы?
Погруженный в эти мысли, он не заметил, как очутился в толпе, размахивающей флагами и что-то кричащей, в толпе, на ночь глядя праздновавшей окончание выборов. У Диндони были две возможности: присоединиться к ним или исчезнуть. Но толпа поглотила его. Все направились на Пьяцца делла Синьориа, где всегда проходили демонстрации.
Удержись он в голове колонны, все бы сошло. Но Диндони мешала хромая нога, так что он не удержался на гребне волны и откатился назад. Там он споткнулся и чуть не упал, мечтая только выбраться на тротуар и уцепиться за что-то устойчивое. И тут с двух сторон его ухватили чьи-то сильные руки и вытащили из сутолоки. Повернув голову, он увидел по обе стороны силуэты двух головорезов и обомлел от ужаса.
Диндони завопил.
Какая-то женщина обернулась и поддержала его:
— Ура! Мы победили!
В глазах у Диндони потемнело. Силы его оставили, ноги отказывались слушаться. Когда двое бандитов выволокли его в переулок, колени его тряслись, глаза закатились.
— Тихо, он упал в обморок, — заметил здоровяк. — Что будем делать? Не носить же нам его на руках?
— Я подгоню машину, — ответил напарник, с презрением глядя на кучу тряпья, корчившуюся на тротуаре. — Пригляди за ним, я быстро.
— А что если появится полицейский?
— Скажи, что этот засранец уделался от радости.
В квартире капитана Комбера, где он, Элизабет и Тина собрались на обычное вечернее совещание, настроение было довольно оптимистическим. Обсуждали они своего нового союзника.
— Оригинальный тип этот Риккасоли, — сказал капитан. — Похож на обычного старого болтуна.
— Это, разумеется, только внешнее впечатление. Ошибочное, если хоть половина того, что о нем говорят, — правда.
— Да, он тертый жук, — подтвердила Элизабет. — И без предрассудков. Насколько я понимаю, пытается подкупить Диндони и Марию на деньги мисс Брук.
— Я бы не называл это подкупом. Он утверждает, что подготовиться к защите может, только выяснив, что на самом деле произошло. И Диндони единственный, кто может это сказать.
Тина сказала:
— Диндони — это… Не знаю, как это перевести, — и назвала его по-итальянски.
— Лучше не переводите, — сказал капитан. — Что это за шум?