- Ну и враль! - отсмеявшись, отметила Алла.
- Вот те крест, не вру! - с жаром заверил Женя. - Но так я клеил девушек во времена далекой юности, а сейчас - с особым подходцем. Хоть я и бабник, но не фиксируюсь сразу на целой бабе. А отдельными частями любая женщина красива, я всего лишь акцентирую на этом свое и её внимание, - и вот мы уже говорим на одном языке и быстро приходим к согласию.
Хирург бросил ещё один выразительный взгляд на Аллину грудь и подмигнул.
- Не ставь мышеловку, в которую сам можешь попасться, - ответила она непрозрачным намеком.
В его взгляде читалось: "А я вовсе не прочь...", - а вслух он произнес:
- Из двух зол я выбираю более привлекательное.
- Женщины боятся мышей, а следовало бы - котов, - усмехнулась гостья. - Особенно таких частолюбивых котяр, как ты, Жека.
- Только познав многих женщин, имеешь возможность познать самого себя, - поддержал "половой разбойник-рецидивист" их пикировку фразами с особым значением.
- Женщина способна щедро одарить мужчину, но он ищет её богатство не на том уровне, - в том же ключе отпарировала Алла.
- Люблю остроумных женщин, - отпустил Жека ещё одну реплику с двойным смыслом.
Несмотря на фривольную тональность разговоров, никто из врачей никогда не смотрел на неё иначе как на любимую женщину Олега, - коллеги и друга. Всех докторов Алла хорошо знала и успела с ними подружиться и, тем не менее, при ней они вели себя не так, как в привычном мужском коллективе.
Как известно, в присутствии жены мужчина вздыхает, а при виде красивой женщины - вдыхает, подтягивая живот. Вот и коллеги Олега невольно чуточку рисовались перед его подругой и соревновались за толику её внимания.
- После института я работал в ожоговом отделении и к нам привезли мужчину с обширным ожогом половых органов, ягодиц, бедер и гематомой на лбу, - поделился курьезным случаем хирург Николай Романович. - Оказалось, что он, как всегда, устроился в туалете с газетой и сигаретой. Прикурил и бросил спичку в унитаз, а незадолго до этого жена вылила туда растворитель для нитроэмали. Мужик вышиб лбом дверь туалета - отсюда и гематома на лбу.
- Поехали мы после третьего курса в стройотряд, - снова вступил "половой разбойник-рецидивист". - Мужской коллектив, развлечения соответственные. А кашеварила при нас одна местная деваха Любка, редкостная дура, корявая, как обрубок, и с такой рожей... Но жаждет грубой мужской ласки. То с одним заигрывает, то с другим, но ни у кого на неё не встает, даже после поллитра местного "наполеона" из свеклы. И вот наш Костя Фролов кроет крышу сарая, и что-то у него зачесалось между ног. А мимо идет Любка, кокетливо поглядывает на него и начинает флирт по-деревенски: "Костик, ты, никак, подрочить решил? Так слезай, у меня хата пустая". А Костя озлился, что она его так приложила, и выпалил: "Да тебя, Любка, даже верблюд в пустыне за кило колючек трахать не станет". Девка обиделась, бежит к нашему бригадиру, а тот с большого бодуна, но в присутствии подчиненных пытается принять участие в трудовом процессе. Любка жалуется ему: "Владимир Иванович, а Костя сейчас сказал, что меня даже верблюд в пустыне за кило колючек трахать не станет". Иваныч мотает похмельной головой и машинально отвечает: "Станет, Любаша, станет".
- В городской бане висит объявление: "Женскому отделению требуются мойщики окон. С собой принести справку от сексопатолога, что импотент, и от психиатра, что психика устойчива", - с серьезным видом сообщила Алла.
Открылась дверь, и вошел Олег. Оглядев смеющуюся компанию, он улыбнулся:
- Развлекаетесь?
- Ага, - подтвердила любимая женщина. - Классный сеанс смехопсихотерапии я получила.
- Ну, что надумала, сестренка?
- Не знаю... - Глаза Лоры наполнились слезами.
Лолита присела рядом и обняла её за плечи:
- Не переживай, Лор, все обойдется.
- Да как обойдется-то? - всхлипнула та.
- Время все лечит. Пусть и банальность, но это так. По себе знаю.
Старшая сестра сердилась на себя, что говорит штампами, но никак не могла найти подходящих слов, чтобы утешить младшую. Как бы она вела себя, будь на её месте? Не распускала бы нюни, - это точно. Но восемнадцатилетняя Флора, которую близкие обычно называли Лорой, совсем другая. Чуть что - в слезы. Или ляжет в эмбриональную позу на кровати, отвернется к стене и может пребывать в прострации часами, а то и днями.