Паоло залез в бар, чтобы еще выпить, когда вошла Тори, закрывавшая на ночь входную дверь в забегаловку. Она взглянула на него, и он заметил усталые тени у нее под глазами.
— Почему ты еще на ногах?
— Потому, что не хочу спать, — огрызнулся он и быстро отвернулся от нее. Ее присутствие возбуждало его, что было очень приятно. Как только он убедился в этом, он стал избегать смотреть на нее.
— Рада тебя видеть в прекрасном расположении духа, — протянула она и сбросила туфли. Это сразу сделало ее маленькой по сравнению с ним.
— Где этот чертов Дон? — прорычал он.
Тори вздрогнула.
— Не беспокойся, он вернется.
— Не сомневаюсь, но когда?
Она задумчиво посмотрела на него.
— Да, действительно, хорошее расположение духа, — и вышла в спальню, не закрывая дверь.
Паоло налил полстакана виски и отошел с ним к окну. Он стоял и вглядывался в ночь, когда вернулась Тори. Паоло повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и увидел, что она переоделась в темную шелковую сорочку, глянцево блестевшую в тех местах, где были выпуклости ее аппетитной фигурки. Он снова повернулся к окну и сделал глоток.
За его спиной Тори плеснула себе коньяку и села на диван, служивший Паоло кроватью. Она смаковала коньяк и изучающе смотрела на его широкую спину.
— Ради бога, Паоло, сядь и отдохни.
— Не нужен мне отдых. Я должен выбраться отсюда к черту.
— Куда?
Он продолжал смотреть молча в окно, ответа у него не было. Она некоторое время молчала. Когда она заговорила снова, в голосе ее слышалась печальная мягкость.
— Расскажи мне о своей жене и детях.
Он напрягся.
— Нечего об этом рассказывать.
— Уверена, что есть. И многое. Ты должен перед кем-то выговориться. Пусть это будет со мной.
Он повернулся и посмотрел на нее. Лицо у нее было мягким, а глаза с какой-то мудростью читали в нем, и ему стало не по себе. И еще невозможно было отвести глаза от ее груди, вздымающейся от дыхания, с сосками, натягивающими темный шелк.
— Одень что-нибудь еще, — проворчал он. — Халат, что ли…
Она без улыбки, внимательно посмотрела на него.
— Раньше тебя это не волновало.
— Думаю, что я был слишком слаб, чтобы замечать. Одень что-нибудь.
— О'кей, — она встала и, не улыбаясь, стала расстегивать куртку пижамы.
— Не делай этого, — проскрежетал Паоло.
Ее пальцы застыли на последней пуговице. Глаза впились ему в лицо, очень большие и очень ясные.
— Ты как замороженная глыба льда, — голос ее был низким. Если кто-нибудь тебя в скором времени не растопит, ты действительно рискуешь заболеть.
— Но ведь ты для Руссо…
Она слегка кивнула.
— Конечно. И я люблю его. Но я ничего не отниму от него, если дам тебе то, в чем ты нуждаешься. А ты нуждаешься в этом, Паоло. И очень сильно.
Она сбросила куртку на ковер. Паоло смотрел на ее обнаженный стан.
— Нет…
Она подошла к нему и тонкими пальцами коснулась лица. Он сильно оттолкнул ее. Очень сильно. Она отлетела к столу и упала на пол.
— Извини, — жестко сказал он. Лицо его окаменело.
Она взглянула на него, шумно дыша открытым ртом.
— Зачем? Чувствуешь себя дикарем, так будь им. — Она поднялась. — К черту это!.. — и она расстегнула пижамные брюки.
Тогда он ударил ее. Крепко ударил. Она, всхлипнув, рухнула поперек дивана, брюки обвились вокруг се стройных ног. Ягодицы были небольшие, округлые, крепкие и очень светлые. Что-то прорвалось внутри Паоло.
Тори повернула к нему лицо.
— Иди ко мне, — простонала она сквозь зубы.
Такого больше не повторится. Об этом знали оба. И никто об этом не сожалел. Она добилась своего. Томление ушло из груди Паоло. Оно вернется, но теперь он будет знать, что делать, когда оно придет. Он был жесток с Тори. И достиг той же степени удовлетворения, какое чувствовал, убивая каждого из своих врагов. Это был ответ для него, единственный ответ: насилие или насильственный секс. Такого он не сможет себе позволить по отношению к жене, если снова женится. Если подобное желание охватит его, он будет искать для него выход с проститутками. Потому что с Тори он был первый и последний раз. Когда вернется Руссо, нужно делать вид, что между ними не было ничего.
Но Тори станет подлинной причиной его будущей верности Доминику Руссо. Единственной причиной, которая заставит его делать все, что, по его мнению, будет противоречить его интересам в будущей схватке…
Часть вторая
ДОМИНИК РУССО. ВОЙНА БУТЛЕГЕРОВ
Доминик Руссо без сна лежал в тесном купе, а поезд уносил его вновь на север от Флориды. Он лежал, подложив под голову руки, с открытыми глазами, а мозг его методически и четко обдумывал все, что ему нужно быстро и безошибочно провернуть после возвращения домой.