Харри Дитрих сказал:
— Ваши клиенты позволят себе раскошелиться, как только попробуют товар. У меня есть для вас хорошее предложение. Я расширяю территорию своих поставок. Вы будете первыми в этих кварталах, кому доставят товар Рэя Линча. Поэтому первая поставка со скидкой. Поверь мне, это шанс разбогатеть.
Паоло смягчил грустной улыбкой колкость слов, которые он был вынужден сказать.
— Мне бы очень хотелось разбогатеть. Этого же хочет и мой компаньон. Но если мы будем платить за выпивку, которую наши клиенты не будут брать, то вряд ли мы разбогатеем. Боюсь, что это, скорее всего, самый быстрый путь к банкротству.
Дитрих посмотрел на него тяжелый холодным взглядом.
— Рекомендую принять мое предложение, компаньон.
Паоло тяжело пожал плечами:
— Очень сожалею, — произнес он спокойно и вежливым тоном.
— В этот момент один из мужчин, сидящих на передней скамье, попросил чашку чая.
— Момент, — сказал Паоло и вышел на кухню.
Дитрих проводил его долгам задумчивым взглядом, затем принял решение. Он давно усвоил, что при вторжении на новую территорию необходимо преподнести хороший урок первому же строптивому клиенту. Тогда, обращаясь к следующим, всегда можно сказать: «Нехорошо получилось там-то и там-то. Было бы неприятно, если нечто подобное произойдет и здесь…» И не надо растолковывать что произошло. Они уловят суть.
Он положил обе руки на стол и поднялся.
— Пошли, — бросил он Чиофало.
Когда Паоло вышел из кухни с чашкой чая, их уже не было.
В этот вечер он рано закрыл ресторанчик и направился прямо в штаб-квартиру Дона Карло. Конечно, сам Карло Фондетта был слишком занят, чтобы встретиться с ним, но единственным, кого он хотел видеть, был Доминик Руссо.
Братья Фиоре снабжали спиртным итальянский квартал под покровительством Дона Карло, а Руссо отвечал за все щекотливые дела Дона Карло. Таким образом, вторжение Рэя Линча на бутлегерскую территорию Карло Фондетты автоматически становилось делом Руссо.
К несчастью, Руссо не было на месте, его ожидали только поздно вечером. Озабоченно хмуря брови, Паоло пошел к себе домой, в полуподвальное помещение под рестораном, чтобы поиграть со своими малышами и помочь жене уложить их спать.
После этого он снова попытается отловить Руссо.
Он все еще был дома, когда, на теперь уже темной и пустынной Южной улице, появился красно-коричневый «паккард». За рулем был Чиофало, но Дитриха с ним не было. На этот раз на заднем сидении машины сидел человек по имени Фергюссон. У него были три попарно связанных пачки динамитных шашек. Каждая была привязана к небольшому камню. Приблизившись к ресторану, Чиофало замедлил ход и кивнул в сторону темных окон. Фергюссон чиркнул спичкой, зажег все три фитиля и бросил шашки в открытое окно машины.
Одна утяжеленная камнем связка выбила стекло ресторана. Вторая последовала за ней. Третья влетела в окно полуподвальной квартиры под рестораном…
Когда Доминик Руссо пришел в госпиталь, Паоло Регалбуто был весь забинтован. Из-под бинтов проглядывала лишь щель рта для приема жидкой пищи, да выше виднелись глаза — маленькие, темные и отупевшие от двойной дозы обезболивающего.
Руссо остановился возле кровати и вгляделся в глаза, окруженные бинтами. Он снял свою жемчужно-серую шляпу и непроизвольно пригладил черные волосы квадратной ухоженной ладонью, на мизинце которой сверкал большой бриллиант. Темный пиджак, облегавший его короткое, плотно сбитое тело, был так хорошо сшит, что почти скрывал находящийся под жилетом револьвер. Единственное, что придавало мягкость его острому маленькому лицу — это громадные водянисто-карие, с длинными, как у девушки, ресницами — глаза.
Он наклонился к бинтам и спросил мягким голосом:
— Ты меня слышишь, малыш?
Разница в возрасте не давала повода отеческому тону Руссо. Тридцатилетний Руссо был всего на шесть лет старше Паоло. Но он представлял собой силу, которая вторгалась во все сферы жизни итальянской общины города: неаполитанцев, калабрийцев и сицилийцев. А Паоло Регалбуто был всего лишь официантом маленькой дешевой «Астории». Вернее, был до того, как четыре динамитные шашки разрушили ее, две другие сделали то же самое с двумя комнатками, где Паоло жил со своей семьей.
— Ты слышишь меня? — повторил Руссо немного громче.
Голова Паоло шевельнулась на подушке.
— Да… выдохнул он.
— Похороны были шикарными… Красивыми. Лучшее, что можно сделать за деньги. Гробы, обитые шелком. Картинки…
Маленькие темные глаза влажно заблестели в прорезях бинтов.