— Будь уверен, — в тон ему подхватил Лей Алегра…
С другой стороны паровоза простучала короткая очередь пулемета Ригги. Ее прервал грохот из обреза. Джонни Коннели не повернул головы, чтобы посмотреть, что там произошло. Чертыхаясь, он бросил свой револьвер, выпрямился и осторожно поднял руки…
Из темноты, с автоматическим кольтом выступил Доминик Руссо. По бокам от него, с обрезами, шагали Вито и Алегра.
— Другого оружия у меня нет и я не собираюсь дергаться, — сказал Коннели спокойно, но быстро.
Руссо кивнул.
— О'кей. Я рассчитывал, что тут окажется тот, кого я бы с радостью пристрелил. Но против тебя я ничего не имею, Коннели. Можешь идти к своей жене и детям.
— Я так и сделаю, — сухо ответил Коннели.
Мрачный юмор ответа подстегнул вооруженных людей.
Руссо пересилил себя, и улыбнулся. Он показал револьвером и они повели Коннели, огибая паровоз. Ригги лежал ничком рядом со своим автоматом. Над телом стоял с обрезом Митч Диморра. В будке машиниста, наставив на него и кочегара револьвер, стоял Анжело Диморра.
— Руки можете опустить, — сказал им спокойно Анжело.
— Вас никто не тронет, если будете делать то, что вам скажут.
Они опустили руки, но больше не шевелились, лишь смотрели на Анжело и его револьвер.
Руссо спрятал свой кольт и подобрал автомат Ригги.
— Эти штуки нелегко достать, — сказал он довольно. — Ладно, Коннели, пойдем, скажешь ребятам на платформе, чтобы они выходили… Естественно, после того, как побросают оружие.
Они прошли вдоль поезда, мимо стоявших за деревьями с направленными на платформы пулеметами Блайза, Хайма и Бэрка.
— Небольшая загвоздка, — сказал Коннели, вышагивая впереди Руссо. — Перед отправкой они получили распоряжение запереться и никому не открывать, кроме Рэя Линча. Даже мне.
— Все равно попытайся, — сказал Руссо, не повышая голоса.
Вито, Алегра и Митч поспешили за ними и присоединились к остальным, нацелив обрезы на закрытые двери платформы. Руссо и Коннели встали между деревьями. Руссо кивнул. Коннели посмотрел на закрытые двери и глубоко вздохнул.
— Говорит Коннели! — прокричал он. — У них пулеметы и обрезы, и они сделают нас покойниками. Лучше открыть двери и выйти.
Руссо не стал ждать. Он немедленно дал сигнал и трое дали по короткой очереди поверх вагонов. Пули пробивали деревянную обшивку товарняков, оставляя дыры в их крышах.
— Это чтобы вы не думали, что Коннели это приснилось! — крикнул Руссо, как только замолкли выстрелы. — В следующий раз мы будем стрелять ниже и не будем останавливаться. Будет очень жаль, ведь перебьем столько выпивки. Но и ваша кровушка прольется. У вас есть три секунды, чтобы открыть эти чертовы двери!
Одна за другой двери вагонов начали открываться. Из темных проемов выдвинулись по обрезу и пулемету. Люди, державшие их, отступили за деревья, чтобы не быть на виду.
— Сначала бросайте оружие, — крикнул Руссо. — Кто выйдет с оружием, будет убит на месте без предупреждения. Начали!
Из вагонов на насыпь полетело оружие.
— О'кей, — крикнул Руссо. — Теперь выходите с поднятыми руками.
Из дверей вылезли трое полицейских, угрюмых и напуганных. Но больше напуганных, чем угрюмых: в конце концов, не они платили за товар, находящийся в вагонах. Они были только наемниками.
— Шагайте и не останавливайтесь, — приказал Руссо и указал им противоположное направление.
Они двинулись в этом направлении. На своих двоих до ближайшего телефона они доберутся не раньше, чем через два часа.
Джонни вопросительно посмотрел на Руссо. Тот отрицательно мотнул головой.
— Только не ты, Коннели. Ты нам еще понадобишься…
Линч вылез из лимузина. Он стоял в конце железнодорожного тупика, жевал погасшую сигару и со все возрастающим беспокойством ждал. Все было заполнено грузовиками и легковыми машинами. Но полицейских, за которых платил Линч, чтобы они могли сопровождать машины, не было. Бад Уоллес, охранник, которого Линч назначил главным в конвое, перед самой отправкой кое-что разузнал о них.
— Кажется, произошло что-то неожиданное, — доложил Уоллес Линчу, как только прибыл. — Мы обзвонили всех свободных от дежурства полицейских. Но никто не смог помочь нам на этот раз. Они сказали, что очень сожалеют и что вернут деньги.
Линч ничего не сказал. Отсутствие полицейских не встревожило его, а только вызвало раздражение. Он собирался завтра сказать несколько неприятных слов лейтенанту полицейского участка, с которым вел дела. Но об этом сейчас он не думал. Все его мысли были о том, что поезд опаздывает на пятнадцать минут. Он снова взглянул на часы, когда к нему подошел Джек Галлажер, встал рядом и облегченно вздохнул: