Кастерман снова взглянул на зама.
— Думаете, мы сможем его за это арестовать?
— Сомневаюсь, — осторожно сказал Харнер.
— Да, боюсь, в этом нам не повезет, — печально сказал Хайм. — Я слышал, что пару дней назад, в одном из ресторанов Детройта, кто-то пришил его.
— Очень удобно, — растягивая слова, тонко заметил Харнер.
Хайм пожал плечами.
— Я знаю, что все это не очень хорошо. Даже мои слова. Может быть, все это и ни к чему. Но, в конце концов, я сделал то, что считал нужным. Больше этого, я не могу, — он встал, чтобы уйти.
— Сядь, — бросил Кастерман.
Хайм снова сел.
— Ты можешь подождать? — спросил Кастерман, вставая.
— Конечно.
Прокурор подошел к своему заместителю. Они вышли в заднюю дверь кабинета и по коридору прошли в кабинет Харнера. Он был значительно меньше и разделен на множество кабинок, в которых стояли маленькие столики для работы.
Кастерман прикрыл дверь и спросил:
— Ну, что ты об этом думаешь? Можем, мы закрутить дело об этом преступлении, имея единственного свидетеля?
Харнер немного поразмыслил.
— Да, можем. Вот победим ли, это другое дело. В этом я сомневаюсь. Но это даст нам возможность покопаться, чего не было раньше. Да и газетная шумиха покажет этим гангстерам, что мы кое-что знаем, и они начнут беспокоиться.
Кастерман подумал о газетах — заметки и его фотографии на первых страницах.
— Как ты думаешь, этот маленький жиденок действительно даст свои показания в суде?
— Если он сделает заявление, а потом откажется от него, мы сможем засадить его за препятствие ведению следствия. Он знает об этом.
— Давай тогда начнем, — Кастерман с нетерпением двинулся в свой кабинет.
Они вызвали полицейского стенографиста и заставили Хайма повторить заявление в деталях. Его отпечатали и Хайм подписал все пять экземпляров. Затем прокурор вызвал федерального полицейского чиновника.
— Это просто предупредительное взятие под охрану, — объяснил он Хайму, — для твоей безопасности, пока Галлажеры не окажутся за решеткой.
— Хорошо. Я вам благодарен за это.
Хайм вышел вместе с полицейским чиновником.
Кастерман быстро поднялся наверх и попросил федерального судью выписать ордер на арест Джека и Чарли Галлажеров.
— Хотите, чтобы взял их я? — спросил Харнер.
Кастерман снова подумал о газетных фотографиях — как он лично проводит сенсационный арест. Его будущей карьере это не повредит.
— С этим не беспокойся, — бросил он небрежно. — Я сам займусь этим.
Харнер улыбнулся. Улыбка не сходила с его лица, когда он, стоя у окна, смотрел, как Кастерман, с ордером на арест, садится в машину, сопровождаемый еще двумя машинами вооруженных полицейских. Ход мыслей прокурора США ему был понятен, так как работал он уже с троими. Харнер считал себя простой рабочей лошадкой юстиции. Его ни один президент не одарил даже благодарственным рукопожатием…
Кастерман ворвался в отель «Трингл» с полицейскими и двумя газетными фоторепортерами, щелкающими налево и направо все подряд. Охранники, стоящие в вестибюле, лишь недоуменно переглядывались, увидев продемонстрированные им значки и ордера. У Кастермана не было сомнений в правильности выбранного им способа действия. Он поднялся по ступенькам и направился к апартаментам, где Галлажеры беседовали с Шэдом Мак-Кинном. Обоим братьям вручили по ордеру.
Выдвинутые против них обвинения они прочитали в шоке. То, что это было фальшивкой, сомнений не было. Они неплохо знали прокурора Кастермана: год назад он безуспешно пытался пришить им дело.
Джек бросил свой ордер на пол.
— Что это за хреновина? Кто свидетельствует против нас?
— Об этом, — ответил самодовольно Кастерман, — вы узнаете в надлежащее время. А теперь спокойно следуйте за нами, если не хотите, чтобы вам пришили еще одно обвинение — в сопротивлении федеральной полиции.
— Черт побери, — бросил Чарли, — вы не сможете пришить нам это дело, и вы знаете это! Все собаки будут смеяться над вами!
— Сомневаюсь, что вам будет смешно, — жестко произнес Кастерман, — когда окажетесь за решеткой.
— Мы не будем ни за какой решеткой, — прорычал Джек. Если дело дойдет до суда, то наш адвокат вырвет нас оттуда через десять минут. — Он посмотрел на Мак-Кинна. — Позвони ему, как только мы уйдем. Скажи ему, что тут происходит.
Тот утвердительно кивнул и посмотрел, как Кастерман уводит Галлажеров.
— Я требую, чтобы нас сопровождали две машины с моими людьми, — сказал Джек прокурору, как только они спустились в вестибюль. — У нас много врагов. Если кто-нибудь из них подстрелит нас на улице, для вас это добром не кончится.