о чаще, чем в городе внизу, а в президентском люксе чаще, чем в прочих номерах. После вечеринки кому-то придется наводить порядок. Хозяину нравится чужая смерть, но он терпеть не может грязи. Поэтому нам пришлось отнести наших девочек на ледник, а вашему мужу - заняться сортировкой бумаг в подвале. Он усердный, он справится. Мой Уилл еле-еле буквы разбирал, потому его и не допускали до важной работы. - Вы знаете моего мужа, - Венди хотела спросить, но получилось утверждение. Официантка кивнула, неторопливо перечислив: - Вы миссус Торранс, Уинифред. Ваш муж - Джек, сынок - Дэниел. Все так и есть. А я буду Соня. Соня Грейди. Наши девочки - Элли и Сара. Надеюсь, они подружатся с вашим мальчиком, и перестанут вести себя, точно божья кара, - она поставила бокал на малиновый ворс ковра, пробормотав себе под нос: - Они согрешили и были наказаны, все верно, но все же... мне кажется, что наказание не соответствовало вине. Они всего лишь дети. Но меня никто не спрашивал, я ведь только женщина. Я убираюсь тут, помогаю в кухне и разношу напитки. «Грейди, я уже слышала эту фамилию, слышала именно в связи с отелем,» - Венди зажмурилась, пытаясь заставить себя сосредоточиться. Они идут по коридору отеля, Джек разговаривает с Уллманом, они вполголоса говорят о бывшем смотрителе, том, что остался зимовать в отеле в прошлом году. Смотритель, его жена, двое девочек, шести и восьми лет, так потом сказал Холлоранн. Семья Грейди. - Вы... - начала Венди, и Соня опять кивнула: - Мы работали здесь до вас и будем работать, когда ваш муж станет управляющим. Лифт загудел, лязгая шестеренками, пополз вверх. Из обитой красным деревом кабины донеслись возбужденные голоса, хлопнула вытащенная пробка шампанского, звонко рассмеялась женщина. Венди вдруг подумалось, что это смеется Шейла. Черноволосая Шейла опять едет наверх, в президентский люкс, чтобы быть застреленной вместе с теми, кто пригласил ее на уик-энд в Скалистых горах, и опять, и снова, и снова. А она сидит здесь, на лестнице, в компании мертвой миссис Грейди, и пьет выдохшееся шампанское, которое все не кончается, и снизу доносится «Настроение» Глена Миллера, а снаружи падает и падает снег. - Я не хочу, - вырвалось у Венди. - Не хочу! Отель вокруг нее на миг удивленно притих, затем призрачные голоса с облегчением рассмеялись и вернулись к своей болтовне. Сверху прилетела ленточка серпантина - ярко-оранжевая с зеленым, ничуть не потускневшая с того послевоенного года, когда кто-то выстрелил ею из хлопушки. - Милая, мне тоже совсем-совсем не этого хотелось от жизни, - вздохнула Соня Грейди. - Я много раз спорила с мужем, хотя и знала, что не стоит этого делать. Уилл любил приложиться к бутылке, да, был за ним грех: стоило ему выпить, он становился как бешеный. Но трезвым он неплохо соображал, куда лучше меня. Он мне все и разъяснил - места лучше, чем здесь, мы никогда не отыщем. Сколько раз он уже пытался устроиться на работу, отовсюду его выгоняли, а девочки-то растут, надо же их содержать на что-то. Тут у них всегда будет крыша над головой, и мы сможем заботиться о них. Им здесь будет хорошо, - она протянула руку, дотронулась до запястья Венди. - Поверьте, вашему сыну тоже будет здесь неплохо. И вам. Больше не надо ни о чем беспокоиться. Не будет бессонных ночей, тревог, переездов, унылых съемных квартир в незнакомых городах, и тягостных мыслей о том, что стрясется с вами и вашим мужем дальше. Ты же умная девочка, ты все понимаешь. Я-то отродясь была простушкой, потому и выскочила замуж за Уилла, - Соня виновато, робко улыбнулась, разгладила складки юбки на коленях. - Мы отыскали свое место в жизни. - Вы умерли, - раздраженно-испуганно выкрикнула Венди. - Вас убил ваш муж! Вас и девочек, а потом покончил с собой! - Муж обслуживает посетителей внизу, в ресторане, девочки смотрят телевизор или спят, - терпеливо повторила Соня. - Уилл больше не пьет и не обижает девочек. Этого мне достаточно. Я никогда не просила от жизни многого. Только покоя и тихого местечка, где я могла бы жить с мужем и моими детьми до конца дней своих. Живая я или мертвая - какая разница? - Я хочу выбраться отсюда, - Венди стиснула тонкую ножку бокала так, что та грозила вот-вот треснуть у нее в пальцах. - Это неподходящее место для Дэнни. Здесь опасно, как вы не понимаете? Здесь... здесь живут чудовища! - Было бы желание, можно ужиться и с чудовищем, - отозвалась Соня. - Господь никогда не обещал женщине легкой жизни. Куда ты пойдешь, если даже и сможешь выбраться из «Оверлука» и спуститься в город? У тебя нет машины. Нет денег. Нет ничего, кроме преданности своему ребенку. А это, милая, не то оружие, с которым одинокая женщина может выйти на бой с миром, - она помолчала, искоса разглядывая Венди, и добавила, уже тише, словно опасаясь посторонних глаз и ушей: - К тому же сама знаешь: мужчины играют - женщины расплачиваются. Твоему мужу захотелось поиграть с жизнью в бутылочку, доказать, что никто ему не указ. Видишь, к чему это привело? Ты сидишь тут, он сидит внизу, и оба вы заперты здесь, в отеле. Чтобы выйти самой и вывести сына, тебе придется заплатить... а сможешь ли ты? Я не смогла. У меня был шанс, но я не смогла поднять руку на Уилла. Не смогла защитить своих детей. Меня всегда учили, что есть мужчины и женщины, и сперва проходит мужчина, а женщина уже следом. Мужчина делает глупости, а женщина подтирает грязь и не жалуется. Мужчина берет, что ему вздумается, а женщина - что остается. - Мужчина пьет и ломает руку твоему ребенку, но ты прощаешь его, - как завороженная подхватила Венди. - Мужчина теряет работу из-за своего дурного нрава, но ты прощаешь его. Прощаешь в первый, и в сотый раз, снова и снова, до тех пор, пока... - Пока ты не спросишь себя, что же в твоей жизни действительно важно, - почти беззвучно закончила Соня Грейди. - Муж или сын. Любовь... или любовь. Куда бы ты не пошла, что бы не выбрала, ты всегда будешь сожалеть и думать, что была не права. Но в глубине души ты знаешь, что нужно сделать. Знаешь, что все это, - она взмахнула рукой, перевернув бокал, и остатки шампанского растеклись по ковру, - обман. Можно обещаниями заморочить голову мужчине, но женщина видит не маски, а то, что под ними на самом деле. Не смотри на меня слишком пристально, милая, иначе обман развеется, - она невесело рассмеялась. - И карнавал закончится. Хочешь ли ты закончиться вместе с ним? Оркестр внизу заиграл «Серенаду Солнечной долины», а сверху, едва-едва слышимые, донеслись выстрелы. Мимо них прошли наверх смеющиеся тени, бросавшиеся друг в друга ленточками серпантина, а следом за ними - одинокая женщина, пугающая своей надвигающейся старостью и пониманием того, что молодой дружок больше не вернется. Он сел в машину и укатил, на этот раз - навсегда. Нескончаемый праздник, нескончаемое убийство, часы заведены и отсчитывают секунды, и неважно, кто сделал первый шаг. - Что же мне делать? - тоскливо спросила Венди. Никто не ответил. Соня Грейди исчезла, оставив пустой бокал и ощущение мимолетного прикосновения, теплого и беспомощного. Лифт доехал до четвертого этажа, лязгнул и остановился. «Пойдем, пойдем с нами, - шептали голоса. - Ты можешь встать, спуститься вниз и войти в зал. Мы будем рады тебе, Венди. Можешь танцевать до рассвета и уйти, с кем пожелаешь. Можешь не беспокоиться о камнях, что упорно тянут тебя ко дну - своем пропащем муженьке и бестолковом сыночке. Тебе больше не нужно тревожиться о том, что Дэнни может сбить машина, что у него туберкулез, эпилепсия, кататония, неправильный прикус и странные голоса в голове. Ты освободишься от них, Венди - Фредди - Уинифред, ты будешь свободна, наконец-то свободна. Никакой злобной суки-матери, нудящего сынка, безвольного мужа, неспособного удержать свои руки вдали от бутылки. Неужели ты не хочешь этого, Венди? Неужели ты согласна и дальше быть тупой ломовой лошадкой, покорно следующей в никуда? Тебе дается шанс, Венди, один-единственный шанс, не упусти его, Венди, не будь дурочкой и гусыней...» Двери распахиваются перед ней, высокие двустворчатые двери ресторана отеля «Оверлук». Маскарад в полном разгаре, играет оркестр, боженька миленький, она ведь никогда в жизни не была такой шикарной вечеринке. Она всего лишь маленьк