Кроме того, Джонс заметил, что на улице за ним с беззаботным видом ходит некий подозрительный тип. Никогда не встречаясь с ним лицом к лицу, он всегда оказывался в одном с ним поезде или омнибусе; глаза этого вездесущего субъекта он часто ловил на себе, глядя поверх газеты, а однажды, когда вышел пообедать, обнаружил, что тот поджидает его у дверей дома.
Были и другие знаки, указывающие на то, что некие силы пытаются помешать задуманному им деянию, надо было действовать решительно, не давая возможности тайным недругам осуществить свои черные планы. При полном одобрении Торпа развязка наступила очень скоро…
Приближался конец июля, был один из самых жарких на памяти лондонцев дней; в Сити пекло стояло такое, что мельчайшие частицы пыли едва не обжигали горло несчастным, трудившимся на улице или в конторе. Тучный менеджер, которому из-за его конституции было особенно тяжко, ввалился в контору, задыхаясь от жары и тщетно пытаясь прикрыть голову светлым зонтиком.
«Зонтик ему, однако, маловат», — подумал, усмехаясь про себя, Джонс, когда увидел истекающего потом толстяка.
Менеджер заметил его ухмылку и, усевшись за свой стол в углу, долго и пристально на него посмотрел. Через несколько минут он, нажав на кнопку звонка, вызвал главного бухгалтера, а Джонса попросил принести какие-то бумаги из сейфа в комнате наверху.
Нервный озноб пробежал по телу клерка при виде всех этих предосторожностей: итак, вновь враждебные силы работают против него. Джонс чувствовал, что откладывать больше невозможно, что независимо от коварных происков действовать надо сейчас, немедленно, в это самое утро, — и все же послушно поднялся в лифте на другой этаж; возясь с цифровым замком сейфа, код которого был известен только ему, бухгалтеру и менеджеру, он услышал доносившийся откуда-то сзади страшный шепот Торпа:
— Вы должны это сделать сегодня! Вы должны это сделать сегодня!
Вернувшись с бумагами, Джонс обнаружил, что менеджер в кабинете один. Помещение было раскалено, как печь, и, когда он вошел, в лицо ему пахнуло жарким безжизненным воздухом. Едва переступив порог, он понял, что бухгалтер и его враг только что говорили о нем. Они его обсуждали! Неужели крупица его тайны каким-то образом проникла в их сознание? Да-да, уже много дней они наблюдали за ним… У них зародилось подозрение…
Итак, действовать надо немедленно, иначе шанс будет упущен, возможно, навсегда. В ушах звенел голос Торпа, на сей раз это был уже не шелестящий потусторонний шепот, а самый настоящий человеческий голос, который громко и повелительно внушал:
— Сейчас! Сейчас или никогда!
Кабинет был пуст — только Джонс и менеджер.
Отойдя от своего стола, Джонс запер ведущую в контору дверь. Верхняя ее часть была стеклянной, и он увидел целую армию склонившихся над бумагами клерков — скинув свои сюртуки, они работали в одних рубашках. Джонс полностью владел собой, сердце его билось ровно.
Менеджер, услышав, как в замке повернулся ключ, резко вскинул голову:
— Что это вы делаете?
— Запираю дверь, сэр. Только и всего, — невозмутимо ответил клерк.
— Зачем? Кто вас просил?
— Глас правосудия, сэр, — ответствовал Джонс, глядя прямо в ненавистное лицо.
На минуту менеджер побагровел и злобно посмотрел на подчиненного, стоявшего в другом конце кабинета. И вдруг выражение его лица изменилось, он попытался улыбнуться, однако улыбка получилась не доброй, а вымученной и робкой.
— Ну что же, отличная мысль, в эдакую-то погоду, — похвалил он, стараясь казаться беззаботным. — Но не лучше ли было запереть ее снаружи, мистер Джонс?
— Не думаю, сэр, тогда вы могли бы от меня уйти. Теперь вам это не удастся.
Достав пистолет, Джонс направил его на менеджера. Целясь, он вдруг увидел перед собой совсем другого человека, высокого, темного. Однако в следующее мгновение жестокие и зловещие черты слегка дрогнули и стали медленно сползать, а под ними все отчетливее проступало бледное как смерть и блестевшее от пота лицо менеджера.
— Четыреста лет назад вы пытали меня и замучили до смерти, — произнес клерк все тем же бесстрастным голосом, — и теперь те, кто вершит справедливость, избрали меня орудием кары.