Вечером накануне бала Юлия с тетушкой задержались после ужина в гостиной. Какое-то время они молчали, ожидая, пока горничная зажжет свечи и оставит их одних. Затем княгиня взяла племянницу за руку и ласково заглянула ей в глаза.
— Как твое настроение, дорогая? — спросила она. — Должно быть, ты очень волнуешься…
— Волнуюсь? — с сарказмом переспросила Юлия. — Ну что ты, милая тетушка, вовсе нет! После того как в начале осени я простояла три бала подряд у стены, не получив ни одного приглашения, меня невозможно чем-то разволновать. Хотя нет, я ошибаюсь, — поправилась она, весело сверкнув глазами. — Один раз меня все же пригласил на танец… какой-то подвыпивший гусар. На протяжении всей длинной кадрили он уверял меня, что не боится самого черта и что готов хоть сегодня жениться на моих деньгах, несмотря на то, что я уже угробила троих женихов.
— Какой ужас! — с содроганием воскликнула Наталья Борисовна. — Бедная моя девочка, я не представляю, как ты сумела все это выдержать! А я была в это время далеко и даже не могла защитить тебя, — виновато вздохнула она.
Юлия успокаивающе погладила ее руку.
— Не чувствуй себя виноватой: в той ситуации даже ты не смогла бы мне помочь. Мне надо было сразу вернуться в имение, а не ездить по светским вечерам, терпя унижения и только усиливая пересуды. Но что теперь об этом говорить? Главное, что сейчас я спокойна и вполне довольна своей жизнью.
— А я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты была еще больше довольна, — пообещала Наталья Борисовна. — И не просто довольна, но и счастлива, — она многозначительно улыбнулась.
— Ах да, ты же писала, что хочешь познакомить меня с каким-то очередным женихом! — рассмеялась Юлия. — Уж не знаю, понравится ли он мне, но зато точно знаю, что он сбежит отсюда без оглядки, как только ему доложат о моем «венце безбрачия» и трех умерших женихах.
— Этот человек не сбежит, — убежденно сказала княгиня. — Потому что он не из числа трусов или суеверных дураков. Что же касается тебя, — она бросила на племянницу озорной взгляд, — то, я думаю, ты будешь приятно удивлена, когда увидишь его.
— Ты хочешь сказать, что я его знаю?
Наталья Борисовна загадочно улыбнулась:
— Во всяком случае, ты когда-то встречалась с ним в обществе. Но вот помнишь ты его или нет — это станет ясно при вашей встрече.
— А я должна его помнить? — лукаво прищурилась Юлия.
— Не знаю, — рассмеялась княгиня. — По моему разумению, так должна, но ведь я могу и заблуждаться. В любом случае, завтра все станет ясно.
Они пожелали друг другу спокойной ночи и отправились по спальням. Прежде чем лечь в постель, Юлия прошла в гардеробную и еще раз осмотрела роскошные наряды, которые ей предстояло надеть.
Один из них предназначался для обеда. Его нижнее платье было сшито из атласа цвета слоновой кости, с узкими рукавами и глубоким округлым декольте, а верхнее — из дорогих кружев того же оттенка, похожих на расшитый цветами и листьями тюль. Рукава были пышными у плеч и узкими на запястьях, а декольте прикрывала кружевная вставка, отделанная оборкой.
Бальное платье, сшитое из нежно-голубого дамасского шелка, имело глубокое декольте и пышные короткие рукава. Оно было украшено кремовыми кружевами, а в центре корсажа была приколота голубая шелковая роза с кремовыми атласными листочками. Такие же розы должны были украшать прическу Юлии во время бала. А во время обеда — золотистый цветок и маленькая кружевная наколка.
Оторвавшись от созерцания нарядов, Юлия загасила свечи и вернулась в спальню. Она вдруг с удивлением заметила, что ее сердце как-то необычно замирает в груди — сладко и одновременно чуть тревожно. И тут же весело рассмеялась, угадав причину своего состояния. Да она просто соскучилась по светской жизни! По балам, музыкальным вечеринкам, игривым разговорам и вниманию кавалеров — одним словом, всему, что составляет суть этой самой жизни. Как странно, что до сегодняшнего дня она не чувствовала никакой тоски! Или… старалась ей не поддаваться?
— Так или иначе, а с завтрашнего дня моему затворничеству наступает конец, — с улыбкой сказала себе Юлия, залезая под одеяло. — И это замечательно! Потому что на самом деле мне уже страсть как надоел этот размеренный образ жизни без всяких развлечений.