Виолетта стиснула руку Юлии и наклонилась к ее лицу.
— Дорогая, что мне сделать, чтобы твой праздник не был испорчен? Хочешь, я прицеплюсь к этому Елагину, словно колючий репей, и весь вечер не буду давать ему прохода?
— Нет, Виола, не стоит, — возразила Юлия, бросив на нее признательный взгляд. — Я должна уладить это дело сама. А ты… — в ее глазах заплясали коварные огоньки, — лучше удели внимание его дружку, если это не будет тебе в тягость.
— Хорошо, — согласилась Виолетта. — Возьму этого завитого барашка в оборот и сделаю все возможное, чтобы он только и думал, как бы поскорее унести отсюда ноги… вместе с приятелем!
Обменявшись заговорщицкими улыбками, подружки повернулись к молодым людям.
— Виолетта Егоровна, — церемонно произнесла Юлия, — позвольте представить вам моих дорогих гостей, господина Елагина и господина Загрядского! Господа, — приветливо обратилась она к мужчинам, — прошу любить и жаловать мою родственницу, княгиню Виолетту Егоровну Бухвостову!
Матвей с Николаем любезно поклонились Виолетте, которая, в свою очередь, присела перед ними в кокетливом реверансе. Затем Юлия с медовой улыбкой посмотрела на Николая.
— Господин Загрядский, могу я попросить вас о небольшом одолжении?
— Все что угодно, мадемуазель! — пылко ответил тот, не ожидая подвоха.
— Видите ли, сударь, — промолвила Юлия с притворным смущением, — Виолетта Егоровна долго носила траур по покойному мужу и совсем отвыкла от светских развлечений. Она… как бы это сказать… нуждается в некоторой опеке, и я хочу, чтобы вы стали на сегодняшний вечер ее кавалером.
— Э… хорошо, мадемуазель, — обескуражено протянул Николай.
— И еще чтобы вы пригласили ее на полонез, пару кадрилей и мазурку, — весело прибавила Юлия.
— Как вам будет угодно, — подавленно промямлил Николай, которого отнюдь не прельщала перспектива быть привязанным на целый вечер к жеманной особе в вычурном наряде.
Юлия одарила его лучезарной улыбкой:
— Благодарю вас, сударь, я так и знала, что вы мне не откажете… А вот и новые гости! — оживленно воскликнула она. — Идемте со мной, господин Елагин, я хочу вас кое с кем познакомить…
Она подхватила Матвея под руку и увела в другой конец зала, оставив бедного Зягрядского на растерзание Виолетты.
6
К половине десятого почти все приглашенные собрались. Юлия подала знак музыкантам, и с хоров полились мелодичные звуки полонеза. Кавалеры тотчас приосанились и заспешили к дамам; пары, одна за другой, стали выстраиваться в центре зала. Однако Юлия, которой полагалось возглавить танцевальное шествие, почему-то все не трогалась с места.
Внезапно Матвей смекнул, в чем дело, и ему захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Ведь Юлия ждет, когда он пригласит ее, а он все никак об этом не догадается! Повернувшись к Юлии, Матвей поклонился ей и с легким смущением произнес:
— Мадемуазель, прошу вас оказать мне честь!
Он ожидал, что она тотчас протянет ему руку, но вместо этого Юлия подняла голову и окинула Матвея долгим, прищуренным взглядом.
— Сожалею, господин Елагин, — промолвила она елейно, — но этот танец уже обещан другому кавалеру.
На мгновение Матвей опешил. Пока он подыскивал подходящие к случаю слова, к Юлии подошел представительный немолодой господин в вишневом фраке, которому она так приветливо заулыбалась, что Матвей опешил еще больше.
— Будьте добры, господин Елагин, подержите мой веер! — попросила Юлия тем же елейным голоском. И прежде чем Матвей опомнился, она вручила ему веер и была такова.
Юлия со своим кавалером вышли на середину зала, и пары тотчас двинулись в танце. Опомнившись, Матвей рассеянно огляделся. И внезапно сделал открытие, от которого к его лицу начала приливать кровь. Оказалось, что в полонезе принимали участие почти все гости за исключением нескольких стариков и старух. Ни одна дама моложе сорока лет и ни один мужчина моложе пятидесяти не остались стоять у стены! Впрочем, кроме самого Матвея у стены вообще никто не стоял, ибо немногочисленные старики и старушки сидели в креслах, с умилением наблюдая за танцующими внучками.
Нахмурив брови, Матвей пристально посмотрел на Юлию. Словно почувствовав этот взгляд, она повернула голову в его сторону, и по ее лицу скользнула едва уловимая усмешка. И тут Матвею, наконец-то, все стало ясно. Гадкая девчонка намеренно подстроила все так, чтобы он оказался в смешном положении.
Да, ситуацию нельзя было назвать иным словом. Вместо того чтобы танцевать с дамой, как все остальные мужчины недряхлого возраста, он в гордом одиночестве подпирал стенку, привлекая к себе любопытные взгляды. Да еще этот проклятый веер в руках! Из-за него Матвей не мог перейти в соседнюю гостиную, где несколько убежденных противников танцев играли в вист: ведь веер надо было вернуть Юлии, когда закончится полонез. «Но зачем она так со мной поступила? — с недоумением подумал Матвей. — Ведь я, кажется, не сделал ей ничего плохого».