Словом, ситуация складывалась так, что из Петербурга впору было бежать. И, пожалуй, Матвей бы уже давно уехал. Его задерживали практические соображения. Воюя на Кавказе, он сколотил небольшой капитал на мелких торговых операциях и вложил деньги полгода назад в одну многообещающую коммерческую экспедицию. Теперь ему нужно было дождаться доходов с этой экспедиции, точнее — возвращения в Россию некоего корабля. Ясно, что этот корабль не мог войти в столичный порт раньше, чем на Балтике и Неве тронется лед. Поэтому пришлось запастись терпением и ждать.
Войдя в бальный зал, где уже было полно людей в масках, Матвей внимательно огляделся. Он хотел отыскать Николая, чтобы пойти с ним играть в карты или пить шампанское, но приятель, верный своей привычке опаздывать, еще не приехал. Потоптавшись немного на месте, Матвей собрался перейти в игорную комнату, однако, как только он повернулся в сторону дверей, дорогу ему преградила дама в роскошном маскарадном костюме.
— Не успел зайти в бальный зал и уже спешит покинуть его ради своих любимых карт, — кокетливо промолвила женщина, стреляя в Матвея глазами из прорезей полумаски. — Неужели на маскараде нельзя найти более интересное занятие, чем курить сигары и резаться до рассвета в «фараона»?
Отступив от дамы, Матвей окинул ее пристальным любопытствующим взглядом. Судя по некоторым признакам, ей было лет двадцать или чуть больше. Так как половину лица ее закрывала черная полумаска с золотыми блестками, было трудно определить, насколько она красива. Но, конечно, она была хорошенькой — иначе она бы не вела себя так раскованно и смело. Что же касается маскарадного костюма юной кокетки, то Матвей нашел его выше всяких похвал. Дама была одета турчанкой. Пышное одеяние из розового шелка, обильно затканного золотом и серебром, напоминало приталенный халат. Его рукава свободно ниспадали от локтей, разлетаясь в стороны при малейшем движении; в глубоком вырезе соблазнительно покачивалась налитая грудь. Голову дамы венчала слегка надвинутая на лоб изящная шапочка в форме сильно усеченного конуса, к которой крепилась сзади невесомая вуаль. Одним словом, перед Матвеем находилось очаровательное создание, явно не отягощенное предрассудком супружеской верности.
— Что же ты все молчишь, загадочный незнакомец? — продолжала дама, обращаясь к Матвею на «ты» согласно вольным маскарадным обычаям. — Или ты так очарован мною, что проглотил язык?
Рассмеявшись, Матвей шагнул навстречу «турчанке» и взял ее за руку. Как он и ожидал, женщина не стала отнимать руки. Напротив, она легонько сжала его пальцы, давая понять, что не возражает против более решительных действий с его стороны.
— Я молчу, потому что не знаю, как подступиться к такой гордой и надменной красавице, — с наигранным простодушием проговорил Матвей. — Чего доброго, еще поведу себя навязчиво и получу полбу вот этой тяжелой штуковиной, — он указал кивком головы на круглое опахало из перьев, которое женщина держала в свободной руке.
Рассмеявшись в свою очередь, дама шутливо погрозила ему пальцем.
— Ты груб и неотесан, дружочек, — мягко упрекнула она его. — Но я не сержусь на тебя, потому что знаю, что последние четыре года ты провел среди кавказских дикарей.
— А, так ты узнала меня? — усмехнулся Матвей. — Но, в таком случае, может быть, и ты позволишь мне узнать тебя, любезная маска?
— Может быть, — ответила дама, лукаво блеснув глазами. — Но если я и решусь сбросить маску, то, конечно же, не здесь, в этом людном зале.
— А где же? — с легким вызовом спросил Матвей.
Темные глаза дамы превратились в узкие щелочки, на ее губах проступила интригующая, зовущая улыбка.
— За этим залом есть еще один большой зал, — горячо зашептала она, наклонившись к самому уху Матвея, — справа от него тянется длинная картинная галерея. А в самом конце этой галереи… — она секунду помедлила, — есть маленькая лестница, по которой можно спуститься в домашний театр. В этот вечер он пуст и заперт на ключ, — дама выдержала многозначительную паузу, а затем взволнованно прошептала: — Вот на этот самый маленький ключик…