— А если бы ошибся? — вновь севшим голосом уточнила я, вспомнив мёртвые лица рабынь и представив себя в их компании — в таком же наряде и с таким же пустым взглядом. Перед глазами заплясали чёрные мушки подступающей дурноты.
— О, не волнуйся, я всё контролировал, — отмахнулся он, покрепче прижимая меня к себе. Видимо, чтобы если начала падать в обморок, не свалилась с плота. — Если бы реакция последовала иная, я бы просто активировал защиту.
— А сразу нельзя было её активировать?! — прошипела я.
— Тогда я бы не узнал о справедливости собственных предположений. Мне было любопытно, — спокойно сообщил он, а я испытала жгучее желание если не свернуть ему шею, то по меньшей мере выкинуть за борт. Правда, тут же вспомнились жадные жёлтые глаза другого демона, и желание это поспешно сдулось. Случись что‑нибудь с этим естествоиспытателем, и останусь я одна против всех этих монстров, и нет никаких гарантий, что Арвинар — это самое худшее, что можно здесь встретить.
— Утешь меня и скажи, что он не является одним из претендентов на пост Наместника.
— Нет, разумеется, — фыркнул Тан. — Не тот склад характера, ему это не интересно и чудовищно скучно.
— Я даже боюсь спрашивать, что же ему не кажется скучным.
— Арвинар жесток, — спокойно отозвался Сартанар. — Он любит мешать боль и удовольствие. Чужую боль и своё удовольствие. Сейчас он предпочитает ту боль, которая не оставляет следов на теле, но калечит душу. Впрочем, не знаю, как ему век за веком может нравиться одно и то же; Арвинар не отличается богатством фантазии, — с насмешливым снисхождением пожал плечами демон, а меня передёрнуло от омерзения. Причём не столько в отношении самого брюнета, сколько в отношении этого снисходительно — насмешливого спокойствия моего спутника. Он действительно искренне сочувствовал своему сородичу в связи с ограниченностью фантазии того в вопросе пыток.
Господи, как же я хочу домой. Забрать Славку, и бежать отсюда как можно дальше!
— Сочувствую остальным обитателям этого мира. Как они могут столь спокойно с вами сосуществовать? — мрачно пробормотала я.
— Они привыкли, — улыбнулся демон.
— А всё‑таки, почему меня так скрутило при виде него? При первом знакомстве с тобой ничего такого не было, — меня ещё ощутимо потряхивало, но крепкие объятья Тана и, главное, удалённость основного раздражителя помогли хоть немного взять себя в руки.
Опасное заблуждение: этот демон вызывал у меня ощущение безопасности и защищённости. Казалось, с ним ничего не страшно, а ведь его самого стоило бояться, и уж точно не стоило ему доверять. Интересно, он сознательно мной манипулирует, или это получается спонтанно?
— Каждого из нас окутывает определённая магическая аура. У кого‑то она более рассеянная, у кого‑то — плотнее. Арвинар из последних; ему нравится наблюдать, как это действует на окружающих. Считай, ты оказалась неподвластна чувственному подтексту, а просто почуяла силу, — кажется, у демона вновь проклюнулось желание пообщаться. В это время мы как раз причалили к берегу, и на несколько секунд прервали разговор, чтобы выбраться на берег.
— А на тебя такой реакции нет, потому что ты из первых? — полуутвердительно проговорила я. — И что теперь, меня при каждой новой встрече с другими демонами будет вот так промораживать? — содрогнулась я.
— Нет, зачем же, — усмехнулся он. — Определённые неприятные ощущения могут быть, но тот амулет, который я тебе дал, защищает от основных проявлений.
— А друг на друга вы не влияете?
— Конечно, нет, — отмахнулся мужчина.
За разговором мы преодолели небольшую круглую площадь. Здесь было почти пусто, только возле фонтана в центре какая‑то пара вела неторопливую мирную беседу. Судя по всему, и мужчина, и женщина были демонами: у неё имелись в наличии изящные, но совершенно нешуточные рожки, а мужчина задумчиво поглаживал лодыжку сидящей на краю фонтана собеседницы кончиком хвоста. Видимо я, судя по весьма сдержанному и закрытому наряду демоницы, очень похожему на мой собственный, имела возможность наблюдать сложившуюся пару. И — да, эти двое отличались от Тана и Арвинара не только количеством конечностей, но и типом внешности. У женщины были длинные волнистые светлые волосы, но не белоснежные как у моего кьири, а вполне человеческого тёплого оттенка, молочно — светлая кожа и немного раскосые голубые глаза. А мужчина был огненно — красный, причём красными были и его волосы, и кожа, и даже, по — моему, глаза; в сумме выглядело жутковато. С Сартанаром они обменялись приветственными кивками, и мы вошли в открытую арку.