— Не трогай её, — тихо проговорил Гер. — Девочка ничего не решает и ни на что не влияет. Убей меня, тебе за это ничего не будет, а её — отпусти.
Прозвучало довольно дико даже на мой взгляд, — по — моему, Менгерель был не в том положении, чтобы ставить условия, — а Лун так вовсе искренне расхохотался.
— А иначе что? Слу — ушай, — издевательски протянул он, поднимаясь на ноги. — А я ведь знаю, почему ты её защищаешь! Ну, старик; у тебя никогда не было вкуса. Ладно, трахнуть пару раз, пока свеженькая, я ещё понимаю. А ты же никак на неё запал, а? Нет, я знал, что ты ничтожество, но до такой степени! Спорим, я её качественней отымею? Эх, жалко, ты калека убогий, посмотреть не сможешь. Но хоть послушаешь! — он лениво и неторопливо двинулся в мою сторону.
— Лун, предупреждаю в последний раз, не трогай девчонку, — тихо проговорил Менгерель, не шевелясь.
— Трону, ещё как трону! Хорошо потрогаю, даже на вкус попробую; она так сладко пахнет, — он выразительно облизнулся.
— Лутан, ульте, — еле слышно выдохнул Гер, а красноволосый в ответ вдруг конвульсивно дёрнулся и, закатив глаза, как подкошенный рухнул на пол. Повисла звонкая неподвижная тишина. Оба демона лежали, не шевелясь, а я двинуться попросту боялась. Да и куда мне двигаться, в клетке без дверей?
Вновь закашлявшись, Менгерель приподнялся на дрожащих руках, сел, обеими руками ощупывая виски и морщась.
— Зоя? — позвал он и опять закашлялся.
— Я здесь, — получилось отчего‑то очень тихо и сипло.
Подниматься на ноги мужчина не стал, и до моей клетки добрался едва ли не ползком. Опять сел, привалившись к ней спиной, кашляя и кривясь от боли.
— С — скотина, четыре ребра сломал, — пробормотал он. С трудом полуобернулся, уцепился одной рукой за прутья клетки, прижимаясь к решётке плечом и щекой. Вблизи демон выглядел ещё хуже, чем издалека; весь в ссадинах и кровоподтёках, очень контрастно выделяющихся на светлой коже. Из дырки на виске тонкой струйкой сочилась кровь. От жалости на глаза навернулись слёзы
Очень захотелось его обнять, осторожно погладить по слипшимся от крови волосам, губами…
Так, стоп. Это уже точно не моя мысль, это нервное! Просто обнять и успокоить, как упавшего и ударившегося ребёнка.
Хотя, честно говоря, вопрос, кто тут ребёнок. И кому ещё требуется успокоиться!
— Тебе надо уходить; вдруг он очнётся? — нарушила я повисшую тишину, зачем‑то накрыв его пальцы на решётке своими.
— Он не очнётся, — вздохнул демон и болезненно поморщился. — Он мёртв.
— Как это? — растерянно уточнила я.
— Я велел ему умереть, и он умер, — спокойно пожал плечами Менгерель.
— Кхм. Кажется, я задавала тебе не те вопросы, — ошарашенно пробормотала я. — Твоё настоящее имя, часом, не Аэрьи?
— Нет, я тоже одно из его созданий, — опять поморщился мужчина.
— Но почему он послушался? — упрямо уточнила я.
— Потому что у него не было другого выбора.
— А ты не можешь меня отсюда вытащить? — осторожно спросила, дипломатично меняя тему. Эту демон явно не желал развивать. — А то притащится какой‑нибудь его товарищ, и привет… Как мы вообще здесь оказались?!
— Не притащится, скоро придёт помощь. Зоя, давай не сейчас? Мне больно говорить, — тихо пробормотал он.
— Извини, — опомнилась я и послушно умолкла.
Тишина ощутимо давила, заставляя тревожно озираться. Не двигаясь с места, я внимательно вгляделась в своё узилище; похоже, прутья были вмурованы прямо в мрамор пола. "Наверное, я здесь не первая", — мелькнула мрачная догадка. Правда, было сомнительно, что раньше здесь содержали именно людей, больше походило — кого‑то значительно более опасного. Толстые, в два пальца, прутья образовывали частую сетку, в которую едва можно было просунуть руку. Моя ладонь, например, проходила, а демон уже застрял бы. Он цеплялся за уголок сетки, предоставляя мне возможность внимательно рассмотреть чёрные блестящие когти. Те, которые оставались на местах; на безымянном и среднем пальцах они были сорваны под корень, и я порадовалась, что умудрилась не задеть окровавленные пальцы.
На меня медленно начало накатывать осознание происходящего вместе с запоздалым страхом. Что было бы, если бы…
— Зоя, ты дрожишь, — нарушая собственную просьбу о тишине, первым возобновил разговор мужчина. — Холодно?
— Это нервное. Страшно, — со вздохом искренне призналась я. — Раньше, конечно, надо было начинать бояться, но я сразу не сообразила, — вяло пошутила я.
— Не бойся, страшное уже позади, — мягко проговорил он.
— Очень больно? — тихо спросила я, кончиками пальцев осторожно погладив висок возле ранки. — Он ничего не повредил?