— Артефакт сломал, идиот, — поморщился демон. — Зато будет повод сделать так, как ты предложила; тоже плюс, — хмыкнул он.
— Слушай, Гер, а почему, если ты мог так легко его убить, позволил себя избивать? — осторожно поинтересовалась я.
— Не хочу это обсуждать, — вновь скривился он.
— Сейчас или вообще? — с иронией вздохнула я.
— Вообще, — отозвался Менгерель. И я буквально копчиком почувствовала: вот сейчас следует промолчать и довольствоваться полученным ответом. Что было бы в противном случае, я не знала, но явно ничего хорошего.
Глава 10
Когда в паре метров перед нами, рядом с трупом того демона, которого Гер называл Луном, из воздуха появилось ещё одно действующее лицо, я нервно дёрнулась.
— Это свои, — тихо успокоил меня Менгерель, и на новоприбывшего я уставилась уже с другим интересом.
Внешне он был неотличим от человека. Тёмные волосы, местами выгоревшие; смуглая от загара кожа; заправленные в высокие сапоги штаны, рубаха с закатанными рукавами. Низкий, коренастый, широкоплечий, с белозубой улыбкой от уха до уха, он имел совершенно пиратский вид, даже серьга в ухе поблёскивала.
Мужчина выразительно присвистнул, оглядев распластанное тело, потом вновь присвистнул — но уже при виде нашей композиции. В два шага подошёл ближе, приветственно кивнул мне как старой знакомой, и опустился на корточки.
— Хреново выглядишь, старик, — со смешком сообщил он.
— И я рад тебя видеть, — пробормотал Гер.
— А чем я тебе помочь‑то должен был? — иронично уточнил всё ещё не представившийся пират. — Ты вроде и сам справился. Что он от тебя хотел? Совсем идиот?
— Совсем, — лаконично отозвался Менгерель. — От тебя требуется вытащить девушку, отправить меня домой, её — к Указующей, и разобраться тут со всякими формальностями. Потому что до вечера я буду на это не способен, а потом… Сам понимаешь, такие вопросы надо решать сразу.
— Понимаю, — кивнул мужчина. Насмешливо мне подмигнул, а потом клетка просто исчезла, и мы с Гером закономерно предприняли попытку упасть. Но поскольку я сидела "по — восточному" на коленках, у меня попытка вышла неудачной, а демон просто завалился на меня, и я сумела его удержать.
— Поаккуратней нельзя? — со вздохом уточнил Гер. — Вот какой ты после этого друг?
— Единственный, — радостно заржал "пират".
— Может, тебе помочь с перевязкой? — предложила я, помогая мужчине подняться на ноги. Точнее, для начала только на колени; всё‑таки он был довольно тяжёлый, а меня ощутимо потряхивало. — Я умею.
— Сам справлюсь, — отмахнулся он. — Дик?
— Отправляю, отправляю уже, — с лёгким смешком ответил тот. Смерил нас ещё одним весёлым взглядом — и мы оказались в какой‑то мрачной комнате. Если точнее, спальне. Если ещё точнее, я даже догадалась, чьей.
Комната производила удручающее впечатление: в серо — чёрных тонах, сплошной строгий минимализм. Рехнуться можно. С другой стороны, если учитывать, что зрение у мужчины последние годы было монохромным, может, оно и не так страшно. В конце концов, что ему эти цвета, если он их не видит?
— Вот же зараза, — пробормотал Гер. — Иди, Зоя. Выйдешь через гостиную, повернёшь налево, комната твоей дочери будет третьей по правой стороне.
— Давай я помогу. Я не боюсь вида крови, — предприняла я новую попытку оказать помощь.
— Уйди, — раздражённо процедил он, выворачиваясь из моих рук. — Прошу же! Я сам прекрасно со всем справлюсь, не первый раз.
Я растерянно пожала плечами и встала; правда, непроизвольно дёрнулась поддержать, когда он пошатнулся, неловко взмахнув рукой и с недовольным шипением уцепился за край кровати, но вовремя себя остановила. Зачем навязываться? Сам так сам, большой уже мальчик.
Хотя было неприятно, и резкая перемена его отношения и настроения задела. Наверное, я просто привыкла, что он спокойный и выдержанный, а тут… Впрочем, здраво рассудив, решила великодушно простить. Сама, когда болею, становлюсь ворчливой и всем недовольной, а тут — мужчина. А они (если верить знакомым замужним девчонкам) вообще больные зачастую невыносимы. И это если речь идёт об обычной болезни, тут же — россыпь гематом, четыре сломанных ребра и наверняка отбитые внутренности начиная с почек. Надо думать, мужику, привыкшему быть сильным и независимым даже с его слепотой, неприятно оказаться в таком положении, и вдвойне неприятно сделать это при свидетелях.
Поэтому покои демона я покидала хоть и в задумчивости, но с лёгким сердцем. На умирающего Менгерель не походил, значит, совесть моя может спокойно спать дальше.