- Риданцы - все, кто живут в Ридане, все, кто хотят ее процветания и силы.
- Независимо от того, эльф это или тэниец?
- Конечно!
Толпа зашевелилась, слова короля передавались из уст в уста, значит, никакого приказа о выселении эльфов не будет! Король сам сказал об этом. А Дэвин как мог высоко поднял флаг и радостно воскликнул:
- Ура Ридане!
Король наклонился, и, подхватив мальчика, повез его через улицы города. Никто больше не считал, что эльфы здесь чужие, изгои, достойные быть только рабами. И все-таки многие эльфы откликнулись на предложение правителей эльфийских государств, найдя там свою вторую родину.
Андрей открыл глаза, его взору открылось нечто невероятное: это была его комната в Каримах, детская, где в последний день перед тем, как королева Альчести приняла решение бежать из страны, похозяйничал Георг, разбросав всё и вся. С тех пор Андрей не раз бывал в Каримах, но в других комнатах, предпочитая здесь оставить все в неизменном виде.
Да, это была его комната, он лежал на почти маленькой для него кровати, а с потолка на него смотрели звезды, которые он и Георг нарисовали не белоснежном потолке. У служанки был шок, когда она увидела это, и она уже притащила несколько ведер воды, когда мальчики, отыскав родителей, попросили им оставить созвездия, которые они так старательно выводили по всем пропорциям. Пропорции остались только в планах, сейчас Андрей улыбнулся всем этим ошибкам.
Но словно вынырнув из воды, он вспомнил последние впечатления, до того, как потерял сознание, нахлынули воспоминания - звезды на потолке растаяли в картинах недавних событий. Ведь Син Балскове повержен! Война окончена! И Яромир! Ведь он...и медленно, с опаской он поднес к лицу ладони, они больно покалывали, но были целыми, он чувствовал их, значит, мог работать, и только два глубоких шрама остались как напоминание. Дверь открылась, и в комнату вошел Георг. Андрей поспешно опустил руки.
- Георг!
- С возвращением, брат! Как себя чувствуешь?
- Нормально, руки только немного болят, - ответил Андрей, сделав слабую попытку подняться, сил на это пока не было.
- Руфина сказала, что боль пройдет, но шрамы... останутся.
Георг сел на край кровати.
- Так что брат!.. Или вернее сказать, что ты мой прапрапра... дедушка, нет дядя!
- Заткнись! - осек его Андрей, с содроганием вспомнив и это. - У меня до сих пор мурашки по коже не то от ужаса, не то от страха.
- Но, может быть, бояться совсем не нужно?
- Тебе легко говорить, тебя не передавали из рук в руки на попечение то одних, то других родителей!
- Не знаю, Андрей, мне кажется, он и так сделал для тебя, всё, что мог. И не говорил тебе только для того, чтобы не смущать тебя. И защитить.
Андрей опустил взгляд. Наверное, Георг прав, наверное, и все-таки легче от этого сейчас не стало.
- А где Беатрис?
- Сейчас все, наконец-то пошли спать. Беатрис всю ночь сидела подле тебя. Хотя ночи сегодня, наверно, почти ни у кого не было. Я тоже шел к себе, но решил сначала навестить тебя. А Беатрис в соседней комнате.
- И... как они ее восприняли, я имею в виду родители?
- Нормально, я бы даже сказал тепло. Это первое их впечатление, которое твоя Беатрис уже успела упрочить. Она всех буквально очаровала. Так что, не расстраивайся. Кстати, Руфина тебя, можно сказать, признала, - хитровато произнес Георг, ухмыляясь при этом, Андрей, как и всегда в таких случаях, прищурился и подозрительно посмотрел на брата.
- В каком смысле?
- В смысле, что она назвала тебя... "папочкой"
- Очень смешно!
- Это - правда! Она, перед тем как уйти, так сказала, честно! Она всю ночь исцеляла тех..., тех, кого решала исцелить Азалия - она забрала её, по воле Великого Бога Справедливости, так вот Руфина сидя, тут, где я сейчас, сказала: "Отдыхай, папочка!"
Как и всегда, Андрей, со вздохом, чуть устало посмотрел на Георга.
- Да, занимательный момент! Особенно, если учесть, что мне не одна тысяча лет!
- Я обидел тебя? - тут же спросил Георг.
- Забудь! Лучше скажи: почему я именно здесь?
- Он перенес тебя сюда. Наверное, в этом и правда что-то есть, только вот мой бардак надо все-таки убрать.
- Ты его делал, не я!
- Ага! Ты ждешь меня! Все понятно, - улыбаясь, говорил Георг.
- А что стало с Яромиром?
- Я бы у тебя хотел об этом спросить, ведь там был ты.
- Я видел - скорее даже ощущал - только свечение, а потом стало легче дышать, но когда я смог поднять голову, Яромира уже не было.
- Если в нем процветало саморазрушение, то ничего удивительного в том, что он принял какую-то форму - нет. Хотя не спорю, это немного жутковато. Знаешь, я сочувствую Антонио, он его спас, вырастил, можно сказать, вылечил, но не получил никакой благодарности. Ужасно, когда дети не чтят своих родителей и не понимают всего того, что они для них сделали, - размышляя вслух, говорил Георг, но, сразу сообразив, что сейчас сказал лишнее, исправился. - Я не имел в виду тебя!
- Да я понял, хотя это правильно и для меня. Он сохранил мне жизнь, дал возможность прожить ее, как и всем. Не думаю, что было лучше, если бы я вырос в его Храме. Нет, я рад, что рос с тобой, что Альчести и Даниил стали моими родителями. Ты часто спрашивал меня: помню ли я, как был в его храме. Я говорил, что ничего не помню, но, на самом деле, кое-что я помню. Как я открываю глаза, а он улыбается мне, рядом стояла богиня Амнэрис - тогда я, конечно, не знал этого, просто увидел красивую женщину - она говорила на языке, которого я не знал, но который понимал. Возможно, именно поэтому я запомнил те слова. Она говорила: "Я даю слово, что не причиню ему вреда, но ты уверен, что поступишь правильно, скрыв от него?" А он ответил: "Уверен. Он очень дорог мне, мама, и мне нелегко принимать это решение, но он имеет право прожить свою жизнь" Он говорил обо мне! Я только сейчас это понимаю!
- Вот видишь!
- Наверно, будь на моем месте Яромир, он бы возненавидел и своего настоящего, и названного отца еще больше!
- Это неправильно, и самое, обидное, что это в то же время правильно, - медленно произнес Георг. - Ведь так установила Природа!
- И представь, как тяжело Великому Богу Справедливости быть продолжением этого закона!.. - помолчав немного, Андрей поправился, полушепотом произнеся. - Отцу!..
- Я очень рад слышать от тебя это слово, Андрей, - с улыбкой сказал ему возникший из ниоткуда Великий Бог Справедливости. Присев на другой край кровати, он жестом остановил готового соскочить Георга и, обратясь к замершему Андрею, попросил. - Я почувствовал, что ты пришел в себя, знаю, тебе еще очень тяжело, но мне нужна твоя помощь. Нужно законсервировать Долину, чтобы потом правильно восстановить пространство вокруг ее магического поля. Только ты можешь осязать пространственные нити - исключая твою маму, конечно же - и сказать мне, где очертить границу. Иначе восстанавливая все вокруг, мы можем начать неправильное восстановление там.
- Но я...
- Встать я тебе помогу, при условии, что ты не будешь меня так бояться. Даже Георгу я готов это простить, но не тебе.
Андрей слабо улыбнулся и смог, наконец, поднять на него глаза, встретив почти что отражение себя самого, десять лет назад. Они, действительно, были очень похожи. И не только внешне. О по-настоящему тепло улыбнулся отцу и, привстав, сказал.
- Идемте!
Эпилог. 15 тел (Д) спустя.
Восемь красивых замков, соединенных продолжительной белой стеной, три метра в высоту и двадцать километров в длину, такой была стена нового города-государства, оплота магии, Долины Времен Года. Как и в прошлые времена, город также окружали природные полосы с временами года, но если раньше маги фактически заколдовали зверей, чтобы те не противились жизни при постоянной зиме или весне, то теперь на каждой из четырех полос сменялись все части одного сезона, так, как того и требовала природа, с той лишь разницей, что в природе невозможно такое близкое и одновременное соседство осени, зимы, весны и лета. А жители скрытого города теперь могли видеть не только летние пейзажи, но жить в непосредственной связи с окружающим миром.