Совет предложил направить к границе послов с предложением о совместном расследовании обстоятельств дела, а также предлагали отпустить хольви из Карим, взамен те должны были выпустить детей. Альчести ухватилась за случай с малышом и обратилась к народу со следующими словами.
"Жители Каримэны, благородные драконы, можем ли мы позволить, чтобы наши дети подвергались опасности? Всякая опасность страшна, и тем более такая. Вспомните малыша, который мучается сейчас от нестерпимой боли в том детском саду. Нет, мы НЕ ДОЛЖНЫ этого допускать! Уверена: также думаете и вы. Считаю нападение на Хольви вымышленным, это ничтожное королевство, преследуя свои алчные цели, посмело объявить нам войну! И какой путь они выбрали, какое оружие? Угрожать маленьким детям — это последнее дело, не достойное настоящих воинов!.. Мы не можем рисковать жизнями наших детей — предлагаю подписать с ними мирный договор, но не на их условиях, а на наших. Они трусливы, и, пригрози мы им настоящим нападением, согласятся на всё, если хотят сберечь свои города — пусть уходят от Каримэны, и немедленно! А эти…. Только возмездие за их преступление! И ни капли пощады!"
Такая речь пришлась драконам по душе, и они поддержали Альчести. Хольви нечего не оставалось делать, как согласиться с требованиями драконов. Они ушли от границ, лишь много позже узнав: что сталось с их товарищами, теми тремя группами, так и навернувшимися обратно. Они все погибли, часть во время перехвата детских садов, остальные после коротких следствий: их безоговорочно приговорили к смертной казни.
Совет был поставлен не в самое завидное положение, ведь, по сути, они ничего не делали для спасения детей, тогда как хольви морили их голодом и отказывались помочь пострадавшим детям. Альчести почти добилась того, чего хотела, и, пользуясь поддержкой народа, она переизбрала совет, и уже с его согласием расширила круг своих возможностей. Она хотела решать куда больше дел без постоянной оглядки на мнение совета, и она этого добилась. Подобные действия вызвали бурю протестов, но после специально подготовленных и проведённых агитаций в пользу идеи Альчести, драконы согласились.
Прошёл год и наступил тот самый день, когда жрец храма Богини Тэат должен был известить о рождении принца или принцессы. На площади у храма собралось множество народа, драконы из самых отдалённых уголков Каримэны прилетели, чтобы узнать из первых уст об этом радостном долгожданном событии. Законный наследник трона, первенец в королевской семье, неважно, мальчик это был или девочка, получал родовую фамилию правителей — Ти-Ирис, вторая же, как остальных случаях обе, давалась по соизволению Богини Тэат, сообщавшей имя главному служителю храма и когда, в тот раз, он объявил: "Да здравствует принц Георгий Карсавин Ти-Ирис!", — в толпе прошёл ропот, переросший в волну возмущений. Ирина и Морель объявили поступок Альчести неслыханной дерзостью, на следующий день они потребовали, чтобы она покинула страну, но народ, обдумав всё произошедшее накануне, всё-таки поддержал королеву и настоял на отмене решения бывших правителей. Даниилу, как законному отцу принца позволили жить во дворце, но королём его тогда так и не назначили.
Меж тем Ирина и Морель всерьёз занялись расследованием того выпада хольви. После долгих переговоров они добились разрешения посетить их страну и сами, воочию, убедились в существовании сожжённых городов, а в описанном местными жителями драконе узнали Иовиана. Девять лет прошло с того дня, как состоялась торжественная церемония в честь рождения принца, Альчести в очередной раз собиралась в Долину Времён Года, решив на какое-то время остаться там, возглавить же страну в своё отсутствие попросила Даниила. И вот, из Хольви вернулись Ирина и Морель, собрав народ, они поведали всем об истинных виновниках тех событий. Теперь уже никто не высказывал возражений против предложения об изгнании Альчести, её незаконного мужа, а также Иовиана и ещё трёх наиболее приближённых к королеве драконов. Детей, Георга и Андрея, они оставляли в Каримэне, но Альчести решила иначе. Тайно забрав обоих сыновей, вместе с Даниилом она покинула страну, переселившись, наконец, в Долину Времён Года. Повелев править законному королю, Ирина и Морель отправились туда же, за внуками, но волшебники даже не подпустили их к Долине — советники вернулись ни с чем.
12 глава. Секреты галерей в храме Зору
Ближе к вечеру Георг в своём путешествии по замку дошёл до галереи портретов, уже на первый взгляд было видно, что здесь изображены существа различных народов и времён, и лишь двое из них что-то и кого-то напомнили юноше, но кто именно это был, он сказать не мог. К счастью, под рамками он заметил небольшие надписи. Под одним из портретов была надпись на гномьем наречии, не языке, а именно наречии, поскольку гномы разных пещер имели исторически сложившийся свой метод общения, для разговора же с другими племенами они использовали принятый всеми Общий диалект, которой и считался официальным государственным языком Объединенного королевства гномов. Наверняка юноша утверждать не мог, но получалось что-то вроде: "Самли". Два раза произнёс вслух он это имя, а это было, действительно, имя, как вдруг портрет ожил: от него резко и неожиданно для Георга — он невольно упал под странным силовым потоком — отсоединилась тень гнома, оставив на холсте пустое место.
— Ну, и зачем ты звал меня? — недовольно спросила тень.
Поскольку Георг потерял на миг дар речи, гном вновь задал вопрос, так же возмущённо и раздражённо:
— Кто ты вообще такой? Я тебя в первый раз вижу?!
— Извините, — вежливо ответил Георг, подымаясь с пола, — я лишь хотел узнать: кто изображён на портрете.
— Он только хотел узнать: кто изображён на портрете! — ехидно повторил гном его слова и зло добавил. — А теперь я тебе скажу: ты должен мне партию!
— Партию? Какую партию?
— В шахматы!
Откуда не возьмись, перед гномом появилась шахматная доска с уже расставленными на ней белыми и чёрными фигурами.
— Поскольку ты меня вызвал, — резюмировал Самли, — я разрешаю тебе ходить первым.
— Но я…
— Не вздумай отказываться, — резко прервал его гном, — иначе это будет расцениваться как проигрыш!
***
Тем временем Зору открывал шкатулку, где хранилось Послание Тасмира, добытое им однажды, путём кровавого разбоя в храме Богу добра и милосердия, учинённого волшебником вместе со служителем магического огня Каверисом. В шкатулке находился факел, точнее магический предмет, имеющий форму небольшого факела, всего сантиметров пятнадцать в длину; алмазная ручка его была украшена разноцветными драгоценными камнями, а собственно, огонь высечен из золота. Безжизненная, мёртвая фигура, не отвечала ни на какие угрозы и воздействия Зору, зажечь факел он не мог, а, значит, и прочесть его тоже.
Провозившись часа три с открыванием шкатулки, Зору взял в руки факел, как и всегда, тот несколько увеличился в размерах. "Что же ты скрываешь? — мысленно спрашивал волшебник. — Почему не хочешь открыться мне? Сколько мы могли бы сделать вместе — подумать только!.. Тот жрец говорил, что послание сможет прочесть только настоящий могущественный маг, достойный того…"
Зору резко поднялся с кресла и стал нервно расхаживать взад и вперёд по кабинету.
"Не могу! Не могу и не хочу даже думать, что кто-то сильнее меня! Тем более из смертных!.. И ладно бы это ещё какой-нибудь древний маг, но не мальчишка!"
— Ты смеёшься надо мной, Тасмир! — гневно воскликнул Зору и в порыве ярости скинул одним махом всё, что было на столе. — Всё твоё преимущество только в том, что ты рождён раньше, что к месту и к времени стал Богом! Но и я им встану, вот увидишь, и тогда посмотрим: кто кого!
Ещё примерно час Зору молча просидел в кресле, мечтательно представляя себя на месте Амнэрис — он бы творил по настоящему великие дела, достойные и похвалы и порицания, и уж он бы обязательно отомстил Тасмиру за нежелание дать прочесть послание. Оставалось только умело воспользоваться так мило предоставленным судьбой случаем.