— Принесите в храм наиболее тяжелых больных, — произнесла Богиня.
Исцелять тех, кто непосредственно пришел в ее храм, прося помощи, она могла, конечно, если только это не были преступники. А ведь здесь, в этом селенье, люди были именно наказаны, поэтому и в своем храме Камилла могла промолчать.
Камилла вернулась в свой храм на Святой Горе. Гора эта была окружена непроходимыми вековыми лесами, сюда не мог попасть никто, кроме животных, а если кто-то, и заходил в лес, то тут же начинал блуждать по кругу, драконы же, пересекая границу, теряли зрение в запретных владениях. Зато лесные жители являлись и стражами, и желанными гостями храма Камиллы.
Меж тем на Святой Горе Богиню ожидал Тасмир.
— Я вернула его к жизни только с помощью сока Паллиды.
Тасмир изумленно посмотрел на нее, да, он сказал ей спасти юношу любой ценой, но он не думал, что лекарством окажется Паллида, а ведь если она не убила, значит…
— Не может быть!
— Может.
— Но… откуда ты знала? Или не знала?
— Мне позволил это сделать тот, кому было известно об этом.
— Амедео?!
— Если ты говоришь о Великом Боге Справедливости, то да. И все-таки, даже, несмотря на его помощь, совет все равно спросит с нас за наши действия.
— А вот теперь пускай спрашивает! Я сам подниму на совете этот вопрос. Только… какая сила руководит им?
— Луна в момент его рождения стала вращаться по измененной траектории, но покровителем чего он будет, все равно не известно, и чьим учеником тоже.
— Как чьим, Камилла?! Моим!
— Ты забываешь о великом Боге Справедливости, наша природа ведома только ему.
— Что ж, придется спрашивать соизволения великого Амедео, на совете, который я намерен собрать.
— И желательно, побыстрее: на востоке одно селенье, людей, погибает от странной лихорадки. Так, что мне тоже надо поднимать вопрос для обсуждения.
— На востоке? Это происки Азалии. Я заступлюсь за тебя, да и выступить могу дать первой.
Тасмир уже собрался уходить, но Камилла успела задержать его вопросом:
— Интересно, а есть ли сейчас на Планете еще кто-то, кто может стать Богом?
— Ты имела в виду: кто должен стать Богом. Не знаю, но могу сказать одно: когда мой сын был еще ребенком, то говорил мне лишь о том, что считал нужным донести до моего сведения, сочтет ли сейчас, хоть кому-то, я не знаю. А что?
— Ничего, просто подумала кое о ком, жаль, если она не сможет реализовать свой талант.
— Попробуй поговорить с ним, может, на конкретный вопрос он ответит.
— Попробую, — тихо ответила Камилла, когда Тасмир уже покинул храм, через мгновенье его оставила и сама Богиня. Она отправилась в дом, где тяжело болела женщина и в долгой молитве к Богине просила помощи для своей матери маленькая девочка.
***
Александр VI, возвратясь, а для всех: прибыв, в Риданскую столицу — Тэнию — все больше хотел покинуть ее. Такая мысль посещала его и в темнице, и в те минуты, когда его освобождали: ему было и стыдно, и страшно. Показываться на глаза Адельберту, или, не допусти того Боги, Антонио, как впрочем, и представителям Царства Льва!.. Только теперь, узнав об истинных причинах недавно проигранной войны, король западных эльфов по-настоящему осознал всю свою наивность, а не уверенность в победе, как было изначально. Нет, выиграть войну у хорошо вооруженного Царства Льва, страны, являющейся колыбелью едва ли не всех известных боевых искусств, и чтящей эти свои давние традиции, да еще при том раскладе сил…. Теперь казалось просто невероятным, что он Александр VI, король западной страны эльфов вот так вот поверил пусть и преданному, как он думал, волшебнику, в то, что на границе не будет охраны, что войско Царства Льва не сможет быстро собраться, что быстрая победоносная война с минимальным количеством эльфийских воинов возможна!.. А если еще учесть, что международный совет практически оправдал Царство Льва, то здесь только и приходилось говорить о позоре. Король решил как можно быстрее забрать сына и тут же покинуть Тэнию. Но маленький Александр отнюдь не питал переживаний отца — наоборот, ему здесь все нравилось; он со всеми здоровался, в том числе и с жителями Царства Льва, хотя и не понимал, отчего они так косо смотрят на него; чувствовал он себя превосходно и всегда пребывал в самом бодром расположении духа. Заметив этого странного мальчика, столь похожего на Яромира, Дмитрий недоуменно спросил родителей: "Почему же он не плачет? — У него ведь отец пропал, и вполне возможно даже, что он и вовсе погиб!.." Нет, юный Александр и не думал плакать, и не понятно от чего расстраиваться. Для себя лично он решил, что его отец и их королевский маг Сибелиус просто играют с ним, в прятки, причем, помогая друг другу, так например, волшебник сказал, что его отец ушел в другой мир. "Знаю, знаю, — подумал про себя Александр, — это чтобы я не нашел!" Отец, а потом и маг, по его мнению, определенно прятались, правда, он не совсем понимал: почему так долго…. Поняв, как недалек этот мальчик, гости Игр тоже стали улыбаться ему, желать здравия — мальчик просто ликовал: мир, действительно, прекрасен!
Когда Александр VI вошел в комнату мальчик радостно бросился его обнимать.
— Папа, почему вы прятались так долго?
Услышав такой ответ, король, едва сдержав слезы, тяжело вздохнув, он собрал все эмоции в комок и откинул его как можно подальше.
— Однако, я ведь уже здесь.
Нескончаемой радостью искрились туповатые глазки мальчика и, глядя в них, король чувствовал, как только что отброшенный им комок уверенно, набрав и скорости и объема, возвращается. Если это и не колдовство, то явное наказание, решил он, наконец.
— Поедем домой?
Широкая улыбка в миг исчезла с лица сына.
— Потом?
— Нет, завтра, или даже сегодня.
— Нет, папенька, пожалуйста: здесь так интересно!
— Дома тоже интересно. Мы по приезде потешные игры устроим.
— Не хочу! К тому же, если я уеду, то кто будет за наших спортсменов болеть?
— А что наши участники на соревнования тоже приехали?
— Да, — с гордостью ответил Александр.
Король глубоко вздохнул — сын смотрел на него с отчаянной верой на изменение решения, верил в то, что отец и сам не захочет уезжать из такого прекрасного и интересного места — да, если это не наказание, то, что же еще? "Остаться?.. Можно, конечно, но тогда придется сделаться глухим и плохо видящим одновременно, или, по крайней мере, таким как этот несчастный мальчик"
— Выиграли что-нибудь? — спросил он, наконец.
— Нет пока: Игры ведь начались и почти сразу прекратились, потому что те мальчики пропали, а без них король Риданы не хочет показывать состязания. Я его понимаю: наверно, он не хочет, чтобы они что-то пропустили, вот и решил подождать, пока они вернутся.
— Ты видел, как это произошло?
— Да! — восторженно произнес мальчик, помогая передать картину не только словами, интонацией, но и жестами, — я видел, как наш маг подошел к ним, а потом наколдовал такую вспышку! Только она почему-то обратно полетела!
— Обратно?
— Ну, да. Мне еще потом никто не поверил, а я правда видел, как стрела магическая обратно полетела, то есть, к нашему магу и, получается, со стороны того юноши, что пропал
— Что ж тут удивительного: все драконы — превосходные волшебники.
— Драконы? — ужаснулся мальчик, — какие драконы? Там не было никаких драконов.
Александр, поняв, что сказал лишнее, виновато улыбнулся.
— Ой, прости, это я просто о своем задумался. А драконов там, конечно же, не было.
— Вот я и говорю: не было!
"Странно то, что он не узнал меня, — подумал Александр, — хотя, в принципе, он меня видел, когда ему было всего лет двенадцать. Одно только не понятно: что здесь вообще делал принц Каримэны, да еще под другим именем, а в том, что это был он, и сомневаться нечего"