"Второй гость, - подумал Себастьян, - небось перья свои так и не почистил от сажи, неряха!"
Второй гость Себастьяну не понравился с первого звука его голоса. Был он, на взгляд мальчика, каким-то уж слишком изворотливым и скользким, чтоб быть на самом деле хорошим, первый гость - другое дело. Он воспринимался, как положительный персонаж истории, а уж в хороших историях Себастьян знал толк.
Пока второй гость работал, выталкивая под свет фонаря огромное продолговатое нечто, вдвое больше его размером, первый гость - тот, который кот - стоял в стороне, пристально глядя на наручные часы и не пропуская ни единого движения их секундной стрелки. Он явно ждал чего-то, но едва ли беспокоился о том, произойдет ли это что-то или нет, так как был совершенно неподвижен, что у Себастьяна стойко ассоциировалось с уверенностью в себе. Даже хвост гостя не раскачивался из стороны в сторону, чего Себастьяну очень хотелось. Мальчик отлично, впрочем, знал, что хвосты постоянно качаться могут только у псов, но уж никак не у котов, своим хвостам и их пушистости цену знающим. Хвост незнакомца, однако, был далек от пушистости или хвоста в привычном смысле. Хвост незнакомца, кроме того, что был, собственно, хвостом, служил ему также и поясом. Он охватывал талию первого гостя, подчеркивая крайнюю степень его худобы даже относительно толщины средней части шеи второго гостя, которая ближе к туловищу становилась довольно плотной. Плотным, если не более грубо, можно было назвать также и сложение голубя в целом. Телеса второго гостя распирали пиджак, а любые излишне смелые движения непременно сопровождались треском материи (и любое движение казалось излишне смелым в этом случае). Когда же голубь нагибался вниз (а только нагнувшись, он был способен толкать то, что толкал), пиджак в части брюха распирало настолько сильно, что нити, которыми были пришиты пуговицы, грозились дать залп из шрапнели, разметав эти самые пуговицы по темнейшим уголкам улицы. Когда нагибался - его хвост поднимался вверх, распушаясь во все стороны, а шляпа сползала вниз, цепляясь за хохолок, подчас только им одним - хохолком - она и удерживалась на голове.
- Проверь, как она! - Скомандовал кот, когда груз был вытолкнут в круг света. Увидев груз впервые, мальчик не поверил своим глазам: это был огромный футляр от очков цвета бирюзы. Себастьян хорошо помнил этот футляр, а точнее - его уменьшенную версию. Обычно, когда очки учительницы оказывались в футляре, а крышка его закрывалась, мальчик мог облегченно вздохнуть и расслабиться - это был верный признак конца уроков.
"Должно быть, там хранятся очки какого-нибудь близорукого гиганта!" - Подумал Себастьян.
- Сейчас проверю, "босс"! - Едко ответил запыхавшийся голубь, обошел футляр и, наклонившись, щелкнул замками. Затем второй гость открыл крышку футляра. Увидев, что хранилось в нем, Себастьян громко выдохнул, - внутри футляра лежало неподвижное Эльза.
Глава VI
Ее лицо было бледно как никогда, а в свете фонаря обескровленный пергамент кожи гувернантки окрасился в ярко-желтый. До того, как футляр открыли, руки Эльзы были сложены на груди, когда же крышка футляра поднялась, левая рука женщины безвольно свесилась за его стенку. Себастьян никогда прежде не видел Эльзу в таком состоянии. Она походила на марионетку, снятую с петель креста мастера-кукловода. Иногда бывает, глядя на покойника, обработанного соответствующим образом перед захоронением, чтобы близкие могли с ним простится, кажется, что покойник просто спит, и вот сейчас откроет глаза да улыбнется, - глядя на Эльзу в ту ночь, казалось, что она и не жила никогда вовсе, а всегда была вот такой вот. Мальчику тяжело было даже представить нечто подобное, не говоря уже о том, чтобы поверить собственным глазам, но вот он лежала перед ним, а к горлу мальчика подступил ком. Все остальное, происходящее той ночью, для него уже было в порядке вещей, так как несмотря на немалый возраст (тринадцать лет как никак), Себастьян в душе оставался сказочником, продолжая верить в чудеса.
С того момента, как увидел в футляре Эльзу, Себастьян стоял у окна, замерев, как заяц в высокой траве на поле, когда рядом свистит коса. Вроде как и нужно бежать, спасаться, только вот угроза не ясна и непонятно, что предпринять в связи с ней. Возможно, лучше оставался на месте и тогда угроза обойдет стороной? Себастьян уже стоял на месте, но бездействие не могло удовлетворить его. Мальчик не знал, что делать, чувствовал себя беспомощным. Когда футляр тащили по коридору вниз, Себастьян решил было, что беда миновала его дом. Ну, подумаешь, своруют какую-то там мебель, ценности, зато все живы и в здравии, все, стало быть, в порядке. Только вот и Эльза была для него членом семьи, пускай и не кровным родственником. Себастьян знал гувернантку почти что с пеленок и ну не мог вот так просто все оставить, не предприняв попытки ей помочь...
- Да в порядке она! - Уведомил кота голубь после непродолжительного осмотра. - Сам погляди! - добавил он немного погодя.
- Обойдусь... - Ответил кот мимоходом, все внимание его, как и раньше, было уделено циферблату. Однако, немного подумав, кот все же пришел к выводу о том, что да, неплохо бы было убедится в сохранности груза самому, учитывая, с каким оболтусом он имеет дело. Как выяснилось, в этот раз голубь ничего не напутал, а груз был в полном порядке. Проведя лапой по руке покойницы, кот вернул ее на грудь в прежнее положение.
- Великолепная работа! - Тихо мурлыкнул он с интонацией глубочайшего удовлетворения, так, что даже не вполне расслышавший эту его реплику Себастьян понял смысл слов кота, - кукольных дел мастер как всегда на высоте...
- А бывало иначе? - то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией прокурлыкал голубь, делая попытки привести костюм в порядок. Попытки, заведомо обреченные на провал, что было ему, да и всем вокруг в общем-то известно, но не мешало голубю пытаться.
Кот на риторический вопрос голубя не ответил, он мягко и бережно закрыл футляр. Затем отошел и взглянул на часы, потом на небо, потом опять на часы. Голубь тоже отошел от футляра и встал рядом с котом. Они подняли головы и посмотрели вверх на мутное и темное небо. Ни зари на нем, хотя к утру смог над столицей обычно немного рассеивался и тогда даже можно было видеть свет луны, или лун, если на небосвод вздумается выйти нескольким.
Только тогда Себастьян увидел глаза таинственных гостей, у кота они были нежно голубыми, почти такие же по цвету, как футляр, в котором лежала Эльза, или как небо где-то. Глаза голубя были желтыми до безобразия, да еще при том какими-то едкими. Не приходилось сомневаться, от одного взгляда таких глаз цветок может завянуть. К счастью для цветов, в такие вот ночи их разглядывать голубю особенно не приходилось.
"Чего они ждут?! Что делать? Как спасти Эльзу?" - лихорадочно думал Себастьян. Он непрестанно перебирал в уме варианты, принимал решение выдвигаться и тут же отказывался от него. Собственное малодушие, с которым Себастьян впервые в жизни столкнулся тогда, больно поразило мальчика, лишь усугубив его сомнения. А секундная стрелка на циферблате часов первого гостя неумолимо наматывала обороты, приближаясь к точке невозврата.