– Иди и позови сюда Олева, командира шеди-аваль! – распорядилась Гвендилена. – У меня есть срочное поручение для него.
Глава 6
Наутро Гвендилена проснулась рано. Солнечный луч щекотал ресницы, и его прикосновение было таким нежным и теплым…
Она открыла глаза и улыбнулась, такое красивое и ясное выдалось утро. Легкий ветерок чуть трепал тонкую полупрозрачную белую занавеску, море вдалеке сверкало и переливалось на солнце всеми оттенками бирюзы. «Хороший день сегодня… – подумала Гвендилена, потягиваясь и протирая глаза, – наверное, малыш Гердвин захочет погулять в парке!»
Она еще улыбалась, пока не проснулась окончательно. Воспоминание о случившемся вчера обрушилось на нее, словно каменная глыба. Только сейчас, осознав, что Гердвина больше нет и никогда не будет, Гвендилена поняла с отчетливой и жестокой ясностью, что теперь ни этот день, ни любой другой не будет для нее по-настоящему хорошим.
Мир словно подернулся серой пеленой. Море уже не казалось таким ярким и красивым, солнце стало тусклым, и все вокруг стало ненужным, лишним, раздражающим…
Гвендилена с некоторой досадой вспомнила о том, что вчера отправила отряд шеди-аваль в обитель Анрабены. Они могут срыть до основания этот монастырь, замучить монахинь, но ей не станет легче! И малыша Гердвина это уже не вернет.
Голову пронзила острая боль. «Надо позвать Гилу, – решила Гвендилена, – у нее наверняка найдется какое-нибудь снадобье на такой случай!»
Она потянулась за колокольчиком. На звонок явилась служанка – совсем юная, рыжая и веснушчатая. Раньше Гвендилена не видела ее… Девушка напомнила ей веселую хохотушку Летту – и это тоже почему-то раздражало.
– Позови ко мне Гилу! Да поскорее, – приказала она.
Перепуганная девушка опустила голову, уставившись на свои башмаки.
– Ну, что ты стоишь? Иди! – прикрикнула на нее Гвендилена.
Она отвернулась к стене. Смотреть на мир, видеть солнце, море, а особенно людей было просто невыносимо! Как они смеют жить, если малыша Гердвина больше нет?
Девушка явилась совсем скоро, но почему-то одна.
– Где Гила? – резко спросила Гвендилена.
– Простите, госпожа, она не может прийти, – пролепетала служанка.
– Не может? Это почему же? – Гвендилена чувствовала, как все внутри закипает от еле сдерживаемой ярости. – У нее есть более важные дела?
– Нет… Просто она умерла! – выпалила девушка.
– Как умерла? Этого не может быть!
Гвендилена вскочила с постели, забыв про головную боль. То, что Гила могла умереть, оставив ее одну в такой момент, просто в голове не укладывалось! Этого не могло быть, если только…
– Подай мне платье, – приказала она, – да не то, черное.
И дрогнувшим голосом добавила:
– Мой сын вчера умер.
Войдя в комнату Гилы, Гвендилена замерла на пороге. В нос ударил тяжелый пряный запах, уже знакомый ей. Так пахло от маленького пузырька с темной жидкостью, которой когда-то Гила поила ее, чтобы заглушить боль от ожогов. «Значит, она сделала это сама, – поняла Гвендилена, – значит, больше не захотела жить!»
Целительница лежала на ложе, застеленном белым покрывалом, в платье с вышитыми цветами и звездами. Это платье Гвендилена уже видела на ней – давно, еще в Кастель-Маре, когда умер Людрих… Лицо Гилы было очень бледным и спокойным, руки сложены на груди, а пальцы крепко сжимали небольшой свиток пергамента, скрепленный алой сургучной печатью, похожей на кровавое пятно.
– Она оставила для вас послание, госпожа, – голос служанки доносился откуда-то издалека.
– Да, я вижу, – собственный голос показался ей далеким и глухим, – уйдите все, уйдите прочь…
Она долго смотрела на мертвое лицо женщины, которая была рядом с ней столько лет. Не то чтобы Гвендилена так уж любила Гилу – порой та была просто невыносима! – но привыкла ощущать ее рядом, доверять ей и знать, что она никогда ее не предаст и не покинет.
Зато теперь покинула навсегда.
– Зачем ты это сделала, Гила? – тихо спросила Гвендилена. – Зачем ты оставила меня одну? Да еще в такой момент…
Гвендилена осторожно наклонилась и прикоснулась губами к холодному лбу мертвой целительницы. Она осторожно разжала мертвые пальцы и взяла письмо.
– Похороните ее как подобает! – коротко сказала она слугам, выходя из комнаты.
Лишь уединившись в своих покоях, Гвендилена решилась распечатать послание. Буквы прыгали перед глазами, строчки извивались, словно змеи под корягой… Лишь усилием воли взяв себя в руки, Гвендилена сумела сосредоточиться.
«Когда ты прочтешь это послание, меня уже не будет в живых. Знай – я, Гиллиам ап Кеаллах, ухожу, потому что сама так решила, и сожалею лишь о том, что не сделала этого раньше. Много лет я жила ради того, чтобы отомстить за тех, кого любила, но только теперь поняла, что месть – это путь в никуда, в пустоту. Со мной случилось худшее из того, что может произойти, – я позволила злу завладеть моей душой. Ради своей мести я помогала тебе и позволила сотворить много дурных дел. Я глубоко раскаиваюсь в этом, но не в силах исправить то зло, что ты причинила с моей помощью, а потому не хочу и не могу больше жить.