Это и радовало, и пугало одновременно. Изменения были такими разительными, что Гвендилена пыталась до поры до времени спрятать их – притушить сияние глаз, скромно опуская ресницы, скрыть под одеждой фигуру, спрятать лицо от любопытных взглядов. Но, как она ни старалась, перемены, происходящие с ней, скоро стали заметны и окружающим. Даже принцесса Эвина однажды сказала:
– Ты так похорошела, Гвендилена… Стала совсем другой. Может, ты влюблена? Скажи правду, не стыдись! Каждая девушка хочет быть счастливой.
Гвендилена вспыхнула от смущения. Сама мысль о том, что Эвина догадается о ее чувствах к принцу Хильдегарду, повергала ее в ужас… Она покраснела и, опустив глаза, тихо вымолвила:
– О нет, ваше высочество! Служить вам – уже счастье для меня.
Глава 4
Время шло. Кончилась зима, растаял снег, и с моря задули теплые аккары — ветры, приносящие лето. В саду зацвели персики и миндальные деревья. Принцесса Эвина почти каждый день прогуливалась там с детьми и фрейлинами.
Несмотря на охлаждение супруга, она снова носила под сердцем дитя. На этот раз беременность давалась ей тяжело. Ее прелестное лицо стало бледным и одутловатым, на щеках выступили темные пятна, ноги опухали… Фрейлины и служанки сбивались с ног, стараясь угодить ей, но это было нелегко – принцессе хотелось то свежей клубники, то буйволиного молока со льдом, то горячего отвара из травы гиззал с медом. Однажды она среди ночи потребовала принести большой кусок свиного сала с кожей и тут же с жадностью съела. Иногда, напротив, она вовсе не могла есть, страдая от тошноты, и лицо ее страдальчески кривилось от одного вида или запаха приготовленных кушаний. Напрасно Калеа уговаривала ее, как ребенка, съесть хотя бы ложку супа или крылышко цыпленка! Принцесса лишь качала головой.
– Унесите это, – повторяла она, – унесите поскорее!
Лишь на свежем воздухе, в саду, ей становилось легче, и, бывало, она проводила тем целые дни, сидя в любимом кресле под старой яблоней. Иногда, придя в хорошее настроение, она приказывала позвать Лейра из Адлона – молодого, но уже прославленного певца, прозванного также Сладкоголосым.
Лейр был как ясный день… Даже суровая Калеа благоволила к нему! Любую, даже старую и всем известную балладу вроде «Возвращения моряка» или «Лесной тайны» он умел спеть так, что всем казалось, будто слушают ее в первый раз. Когда Лейр пел о любви, в груди любой женщины что-то замирало, словно он пел для нее одной… И что уж греха таить – многие девушки из свиты принцессы грезили ночами о его голубых глазах, золотистых кудрях до плеч и белозубой улыбке!
Впрочем, напрасно юные фрейлины вздыхали и строили глазки красавчику-певцу. Со всеми он был изысканно любезен и вежлив, но не более того. Лишь когда ему случалось взглянуть на принцессу, Лейр почему-то спешил отвести глаза, и на лице его мелькало странное выражение – одновременно испуганное и молящее, почти благоговейное, будто в храме…
В один из дней, когда солнце пригревало особенно сильно, почти по-летнему, Гвендилена, возвращаясь с прогулки, вдруг заметила, что потеряла кольцо – первый подарок принцессы Эвины, то самое, что она когда-то прислала ей в знак начала ее новой службы. Это опечалило ее так, что она готова была расплакаться от досады. Кольцо было не просто украшением, но символом ее положения, знаком чуда… Как иначе назвать превращение из жалкой кухонной рабыни в придворную даму? Напрасно госпожа утешала ее, обещая подарить другое.
– Благодарю вас, ваше высочество, – Гвендилена грациозно присела в реверансе, чуть приподняв пышные юбки и скромно опустив ресницы, – вы очень добры… Мне кажется, я обронила кольцо в саду. Прошу, позвольте мне пойти поискать его.
– Ступай, – отозвалась принцесса, – но не задерживайся слишком долго! У принца Римерана урок чистописания, скоро придет наставник… Мой сын любит, чтобы ты была рядом.
На миг Гвендилене показалось, что в голосе госпожи слышится ревность, но она не подала виду.
– Благодарю вас, я скоро вернусь!
Оказавшись в саду, Гвендилена даже позабыла, зачем пришла. Впервые она была здесь одна! Не нужно было следить за детьми и угождать госпоже, и Гвендилена, вдыхая нежный аромат цветов, впервые за долгое время чувствовала себя свободной. Легкий ветерок щекотал шею, нашептывал на ухо о чем-то сладком и грешном, словно юный влюбленный, и мир был прекрасен, как никогда раньше…