Так и оказалось.
– Ваше высочество, вы поручили мне сообщать о состоянии певца, – произнес он с поклоном.
– Да-да, конечно, – принцесса старалась держаться спокойно, но руки, нервно комкающие кружевной платочек, выдавали ее волнение, – надеюсь, вашими стараниями ему стало лучше и он еще порадует нас своими песнями?
Но Фаргус только сдвинул кустистые седеющие брови.
– Лейр без сознания. Увы, кризиса ему не пережить… Он слишком слаб. Простите, ваше высочество, я сделал все, что мог.
– Что ж, ступайте, – принцесса поежилась, будто от холода, и глаза ее вдруг погасли, как у старухи, – мы будем молиться за него.
Весь день она была печальна и бледна. Казалось, ее мысли витают где-то далеко… Фрейлины напрасно ждали подарков – Эвина как-то позабыла об этом. Пожаловавшись на головную боль, она удалилась в свою спальню, и теперь разбором нарядов принцессы руководила толстуха Калеа, а уж у нее-то нитки не выпросишь!
Но Гвендилена об этом не думала. Раскладывая вещи, она чувствовала, как противно дрожат руки. Если Лейр умрет сегодня, его тайна умрет вместе с ним, и для нее возможность изменить свою жизнь к лучшему будет упущена – скорее всего, навсегда! Она почти физически чувствовала, как драгоценное время утекает капля за каплей… Совсем как в тот вечер, когда маленький принц Римеран смотрел в потухающий очаг на кухне.
– Гвендилена, ты слышишь меня? Куда ты положила чулки и сорочки? Вещи нельзя разбрасывать где попало, иначе потом ничего не найдешь!
Гвендилена вздрогнула от неожиданности. Сварливый голос Калеа звучал как скрежет железа по стеклу, но в этот момент девушка готова была расцеловать ее от радости. Наконец-то решение было найдено!
«Вещи нельзя разбрасывать… Разумеется, иначе они могут оказаться совсем не в том месте! А что, если какую-нибудь вещь госпожи найдут совсем не там, где она должна быть, – например, в постели ее верного певца Лейра? Что тогда подумают о ней? О том, что она благоволит к нему, и так известно многим, но это – вполне достаточный повод, чтобы обвинить ее в измене!»
– Простите, госпожа Калеа! Я… просто задумалась! – пролепетала Гвендилена, опустив глаза долу. Даже суровая толстуха смягчилась.
– Ну хорошо, хорошо… Но впредь – будь внимательнее!
– О да, разумеется! – Гвендилена присела в реверансе. – Я буду очень стараться.
Она аккуратно сложила в сундук ночную сорочку с кружевами, потом другую, с вытканным на подоле цветочным узором… Но стоило Калеа отвернуться, Гвендилена ловко спрятала в рукаве пару подвязок с вышитой монограммой принцессы.
Ночью Гвендилена долго лежала, прислушиваясь к шагам и шорохам в коридоре. Дело, что она замыслила сегодня, недоброе и опасное, не давало ей сомкнуть глаз ни на миг. Было очень страшно – вдруг ее поймают? Вдруг кто-то из слуг заметит, как она заходит в комнату певца? Или принц пришлет Яспера за ней, а тот не застанет ее на месте?
Но если упустить этот шанс, другой уже не представится! А значит, придется терпеть и лгать, угождать госпоже – возможно, всю оставшуюся жизнь.
Наконец Гвендилена решилась. Накинув простое темное платье, она спрятала в рукаве кружевную подвязку принцессы с ее монограммой и тихой тенью выскользнула прочь.
Она шла по темным коридорам, стараясь унять лихорадочно бьющееся сердце. Вот и знакомая уже дверь в комнату певца… Гвендилена на миг застыла на пороге, потом, собравшись с духом, вошла.
Внутри царил полумрак. Лишь тонкая восковая свечка горела на столике у кровати, и в ее неверном, мерцающем свете Лейр, неподвижно лежащий на спине с закрытыми глазами, выглядел почти стариком – таким изможденным и осунувшимся, словно его болезнь продолжалась уже много месяцев. На миг показалось даже, что он уже умер. Напрасно Гвендилена старалась убедить себя, что, если даже так, покойников бояться глупо, они не могут причинить вреда, и опасаться надо живых людей… Но почему-то от страха у нее дрожали колени, хотелось бросить все и бежать прочь.
«Что ж, ты можешь уйти, – услышала она знакомый тихий, шелестящий голос в голове, – можешь уйти и оставить все как есть, а потом всю оставшуюся жизнь жалеть об этом, плача в подушку по ночам!»
«Ну уж нет!» Стиснув зубы, Гвендилена сделала шаг вперед, потом другой… Оставалось совсем немного, но половица под ногой предательски скрипнула, и Лейр открыл глаза.
– Эвина… Моя госпожа… – тихо вымолвил он, – вы пришли… благодарю. Я счастлив.
Гвендилена чуть не вскрикнула от неожиданности, но потом сообразила, что Лейр по-прежнему не узнает ее, принимая за принцессу! Что ж, так даже лучше.