Девушка отчаянно билась, пытаясь выплыть, но безуспешно – ее камнем тянуло в глубину, туда, где шевелились длинные ленты зеленоватых водорослей. Уже захлебываясь, она успела подумать о том, как жаль будет потерять чудом обретенную драгоценную находку и как жаль умереть именно сейчас, когда она впервые в жизни почувствовала себя такой красивой, сильной, по-настоящему живой!
И поняла, что для нее все еще может измениться.
Глава 2
Гвендилена и сама не поняла, как вышло, что темнота и холод выпустили ее из своих цепких объятий. Отчаянно барахтаясь, она сумела вынырнуть на поверхность, и первый же глоток воздуха чуть не разорвал легкие. Девушка закашлялась, выплевывая воду, и с удвоенной силой заработала руками и ногами. Близость спасения придала ей сил… И в самом деле – вскоре ноги нащупали твердое дно. Ощутив под собой опору, она чуть не расплакалась от радости.
Выбравшись на берег, Гвендилена долго лежала, пытаясь отдышаться. Придя в себя, она первым делом потянулась к голове. Странно, но венец по-прежнему был на месте. Просто непостижимо, как она умудрилась не потерять его!
Но радость от того, что вожделенная драгоценность осталась при ней, скоро сменилась недоумением и паническим ужасом. Мир, в котором очутилась Гвендилена, был разительно не похож на привычный и знакомый ей! Все вокруг было чужое, странное…
И пугающее.
Гвендилена поднялась на ноги. Мокрое платье облепило ее тело, холодная вода текла с волос и одежды, но сейчас она не чувствовала этого. Озираясь по сторонам, она видела темно-багровое небо, сгоревший лес, каменистую пустошь, башню вдалеке… очень хотелось поверить, что все это – только морок, видение, но сердце знало – с ней случилось худшее из того, что может произойти с человеком. Она действительно оказалась в Аннуне, царстве проклятых душ, откуда нет возврата.
В памяти всплыли рассказы старой Аливель – соседки, которую в деревне считали колдуньей. Одетая в лохмотья, тряся седой головой и опираясь на суковатую палку, она ходила по дворам, прося подаяния, и никто не отказывал ей. Не то чтобы люди в деревне были так уж милосердны, просто боялись, что у старухи дурной глаз и она может наслать маранил – проклятие или порчу.
Бывало, придя в хорошее расположение духа, Аливель заходила в чей-нибудь дом, усаживалась у очага (выгнать ее прочь ни у кого не хватило бы духу!) и заводила то длинные рассказы о деяниях героев давно минувших времен, то сказки о зверях и птицах, в которых почему-то угадывались человеческие черты, то страшноватые легенды о драконах и привидениях… И такова была сила ее слов, что, бывало, все собирались вокруг, побросав свои дела, и готовы были слушать ее, раскрыв рот, чуть ли не до утра.
От нее маленькая Гвендилена впервые услышала об Аннуне. За окнами мела вьюга, и в канун Йома – праздника середины зимы – в доме собрались соседки и родственницы. Отец, как это бывало нередко, остался на ночь в графской усадьбе, и женщины решили повеселиться от души! Кто-то придумал позвать сказочницу, чтобы позабавила всех своими историями, и старуху не пришлось просить дважды.
В тот вечер Аливель была в ударе. Может быть, впервые за долгие годы она выглядела не как полоумная деревенская старуха, а как вдохновенная пророчица. Глаза ее сияли, и голос, сливаясь с воем ветра, звучал так таинственно… Но вместо веселых историй, что ожидали услышать женщины, она поведала нечто совсем другое. Многим эта праздничная ночь запомнилась надолго!
– Давным-давно, в незапамятные времена, жил на краю земли могущественный и злобный великан по имени Киллх. Лицом он был черен и подобен то ли зверю, то ли демону, но еще чернее была его душа. Он умел повелевать ветрами и ураганами, вызывать проливные дожди или засуху, насылать саранчу или полчища крыс…
Люди боялись его и не смели ни в чем ослушаться. И немудрено – любого, кто посмел бы перечить Киллху, ждала страшная участь! Одним взглядом он мог заживо испепелить человека, свести с ума или наслать болезнь, когда несчастный гниет заживо, испытывая бесконечные страдания.
Киллх требовал, чтобы ему поклонялись как богу. На острове Тори воздвиг он башню из стекла и жил там. Раз в году, в ночь, когда умирает солнце, он приказывал людям устраивать праздник в свою честь, но страшен был этот праздник… Две трети детей, родившихся в течение года, приносили в жертву. Не было ни одной женщины, что не потеряла бы дитя, ни одной, что не поседела бы до срока!
Но еще хуже было другое. Люди привыкли так жить и ползали на брюхе перед великаном. Они дрались за право служить ему, доносили друг на друга, подличали, лгали… Бывало, что особо отличившихся Киллх и впрямь приближал к себе. Они становились керем-таш, неприкасаемыми для других и неподсудными человеческим законам. В знак того, что уже не принадлежат к миру обычных людей, они носили одинаковые берестяные личины, скрывающие лица, и особую черную одежду с серебряной перевязью. Керем-таш заходили, как хозяева, в любой дом, брали что хотели и делали все, что им вздумается. Ни один человек не смел прекословить им, даже если на его глазах убивали ребенка или насиловали жену!