Доход шёл, игрушки продавались, оружие производилось. Всё больше и больше людей вступало в «Долг и право». Моя же риторика порой менялась и даже кардинально. Мне необходимо был завлечь как можно больше народа, поэтому я посещал разные заведения и использовал новые тезисы.
Например, в кабаке, где отдыхали рабочие я рассказывал про очень спорные вещи. Аудитория была настроена против меня, поэтому Адам у меня стал пахарем, рабочим в поле, а Ева прялкой. Ключевой вопрос в каком месте здесь должен быть дворянин? Правильно, ни в каком, он в принципе и не нужен.
Такая риторика была очень близка к красной. Но страха во мне нет, а формировать в людях нужное мне мнение — крайне необходимо. И оттуда я уже мягко перетёк к воззванию к народной гордости, чтобы это не значило.
Крепостным быть тяжело, во многом из-за того, что ты ничего не решает и ни на что не влияешь. Да, будучи солдатом тебе предлагаю схавать что-то про веру, царя и отечество. Но а как быть обычным гражданам?
От попов они устали, царь многие ненавидят, а отечество… так революционеры отечество же и спасают. Ну кроме красных, которые мечтают, чтобы Российская Империя проиграла, после чего поражение послужит катализатором для революции.
Поэтому мне нужно было убедить их в том, что они что-то решают, на что-то влияют. Сделать это очень трудно, но способы я нашёл. Письма капитана Ивана, а также других солдат с фронта. Каким-то чудом Мише удалось договориться даже с Оболенским, после чего Софью Морозову я вышел на Дмитрия Морозова и нашёл больше фактических подтверждений моих слов.
— Этим дворянам плевать! Их волнуют только деньги! — громко заявлял я, хотя и сам являлся бароном. — А наше отечество ведёт войну с турками, австрийцами и немцами! В одиночку! Сами знаете, что после блокады наша связь с Антантой оказалась нарушена! Если не мы, то никто, понимаете! Поэтому я и рву задницу, повышая зарплаты рабочим и уменьшая собственный доход! Потому в отличие от других понимаю, что в случае поражения не будет Петрограда! Не будет Москвы! Нас развалят, подчинят, а после выжгут! Хотите этого?!
Примерно так я взывал к гордости, через оскорбления дворянства. А затем призывал временно повинных крепостных не заключать новые контракты. Остальным же… остальным же предлагаю крепиться, потому что большая часть рабочих на пожизненных контрактах ну или по двадцать, тридцать лет. Разорвать их нельзя, а за нарушение плетей всыпят.
Но суть в том, что самые важные для предприятия работники — как раз временно обязанные крепостные. Контракты у них обычно на год, три и пять лет. И их я активно переманивал либо к себе, либо к своим друзьям по «Долгу и право». Взамен друзья мне помогали финансово.
Хитро? Да. Подло? В каком месте? Всё честно, работникам тем более предлагают лучшие условия. А забывшемся дворянам пора бы начинать адаптироваться прямо сейчас. Но они что-то не спешат этого делать.
— Неужели такие глупые и не видят накала настроений общества? Если градус не снизить, то большинство перестанет бояться меньшинство и поднимет всех этих носителей голубых кровей на вилы, — пробурчал я в слух, глядя в тарелку супа.
— М? Какие вилы? — поинтересовался Бородач, которого я видимо перебил.
— О, нет, я так… о своём размышлял.
Аппетит резко пропал. Во многом из-за того, что относительно неожиданно прямо к моей столовой подъехал кортеж. Целых три автомобиля, так ещё и модели дорогие, видные боевые барьеры, а значит одна такая машинка стоит дороже всей моей столовой, вместе с персоналом.
Бородач глянул на меня, после молча кивнул и всё понял. В следующую минут оставшиеся посетители покинули столовую, даже персонал остановил работу и ушёл на перерыв, покинув здание.
Затем в столовую вошёл отряд элитных бойцов. Все поголовно одарённые, от всех фонит энергией, а ещё само здание оцеплено вторым отрядом, которые скрывается от чужих взглядов под маскирующими чарами, тоже довольно хорошими.
— Госпожа Екатерина Соколова желает с вами встретится, — холодно произнёс командир бойцов.
Что же, а я уже подумал, что меня сейчас будут убивать. Впрочем, возможно бойня откладывается до поездки к Екатерине Соколовой.
— Всё в норме, Кристина. Действуем согласно плану, — мысленно ответил я своей подруге, которая обо всём уведомит и Витю.
Я же прошёл с бойцами до автомобиля, сел на задние место и мы куда-то поехали. Через пять минут и один мост выяснилось, что нашим конечным пунктом является дорогой ресторан, известный на весь Петроград своими ценами.
Екатерина сидела за одним из столиков и уже ждала меня. Сегодня она одела чёрное платье, вышитое золотыми нитками. Также в глаза бросалось ожерелье со светящимися драгоценными камнями. Хотя кто будет смотреть на драгоценности, когда выделяется кое что ниже, бюст.
— Добрый вечер, господин Лебедев, — ласково, но с холодом в голосе произнесла Екатерина.
Казалось бы, всего лишь дочка главы рода, она же… женщина, в плане никакого сексизма, только суровые реалии Российской Империи, да и не только её. У женщин прав почти не было, даже дочки дворян, пусть и одарённые, по большей части ресурс для выгодного брака и ничего более.
Однако стоит только обмануться милым взглядом, поверить в то, что Екатерина безобидная девочка, которая ничего не понимает в больших играх и ты так попадёшь, что даже словами не описать. Кроме того, через Екатерину глава рода Соколовых и ведёт дела с теми, с кем ему не по статусу общаться лично.
— Добрый вечер, госпожа Соколова, — я ответил такой же милой улыбкой и сел за стол напротив, окинув взглядом блюда на столе: тут чек на трёхзначную сумму возможно выходит.
— Перейдём сразу к делу, — ещё раз улыбнулась Екатерина, глядя мне прямо в глаза, а затем вспыхнули руны вокруг нашего столика и защитные чары оградили нас от чужих ушей. — Где алхимики?
— Какие алхимики?
— Не играй в дурака, только всё усложнишь и тебе же хуже будет.
— Категорически не понимаю о чём речь.
— Одарённые, которые варили палёную амброзию, куда ты их спрятал? Ты понимаешь, что с тобой за это сделают? Ты половине дворян дорогу этой выходкой перешёл.
— Неужели половина дворян зарабатывает на палёной амброзии?
— Александр, не юли. Я хочу тебе помочь.
— Каким образом?
— Скоро Орлов устраивает фуршет. Там он соберётся со своими союзниками, после чего объявит окончательное решение по твоим выходкам.
— Ага, значит их Орловы крышевал, продолжай.
— И решение будет жёсткое и бескомпромиссное. Тебя либо уничтожат, либо сломают и купят. Попрошу заметить, второй вариант именно сломают и купят. Показательно расправятся с тобой и подчинят.
— Предположим. Это всё? М-м-м, бутерброды с икрой, вкуснятина. Я как раз не ел с самого утра.
— Кроме того, военные тебе не помогут. Твои выходки доконали Ольгу Николаевну. Кроме того и глава рода Орловых уже беседовал с Государем на твой счёт. Скоро будет чистка, весь ваш «Долг и право» распустят, а половину отправят за решётку. Тебя же как организатора и активного оратора… вероятно расстреляют.
— Угу-угу, я тебя внимательно слушаю.
— Красные тебе тоже не помогут, как и поддержки революционеров у тебя как таковой нет. Орловы с одной стороны, военные с другой. Тебя прижали и бежать тебе некуда.
— И чё? — я использовал самый сильный из своих аргументов.
И моё «и чё?» врасплох застало Екатерину Соколову, не ожидавшую подобного развития событий. Наверное думала, что я начну её умолять о помощи или запаникую, испугаюсь может быть. Какая наивная.
— У тебя есть план? Но ты никак не сможешь переубедить Государя. Решение он уже принял. Как и с Орловым у тебя ничего не получится. Ты не сможешь договориться, а выступить против всех в одиночку, ну или даже со сборищем слабаков из «Долга и право» тоже не сможешь. Что ты задумал?
— Это всё? — спросил я, прожёвывая бутербродик с икрой.
— Лебедев, подумай хорошо. Соколовы протягивают тебе руку. Просто продай весь бизнес нам, получи наше покровительство. Дальше будет работать, развиваться, мы оставим тебя управлять твоими заводами, но без защиты ты… Ты меня вообще слушаешь?!