Щелк, и слайд сменился следующим.
– По всей вероятности, венец был прислан прародителю Ивана IV – Владимиру Мономаху – самим императором Константином из Византии, – продолжал профессор. – Мнения историков на этот счет расходятся. Кто-то приводит доводы о посылке шапки московскому государю из Средней Азии. Как вы сами можете убедиться, шапка Мономаха мало напоминает европейские венцы или короны XIII–XIV веков. Верхняя часть шапки выглядит, как восточный головной убор. Он выполнен из восьми золотых пластин и покрыт нашитыми жемчужинами и драгоценными камнями, а по опушке оторочен соболиным мехом.
Лично я была сильно разочарована, в первый раз увидев «царский венец». Когда мне было лет десять, дедушка взял меня в Оружейную палату. Мы шли к музею через Кремль – покоем и благолепием веяло от его стен, и нерушимые устои московского бытия представлялись вечными.
Мы прошли мимо важных контролеров и суровой милиции. Меня ждала сказка: позолоченные кареты, венчальные платья цариц, старинные украшения в тяжелых оправах, все то, что так поражает воображение девчонок в десять лет. Глаза разбегались от обилия красоты, но шапка Мономаха меня разочаровала. Я увидела простую тюбетейку, правда, огромного размера и богато украшенную золотом и драгоценными камнями. Тюбетейка важно покоилась за толстым стеклом, и украшавшие ее драгоценные камни величественно переливались всеми огнями радуги. Как экскурсовод ни пыталась внушить нам, что эта самая шапка является предметом необыкновенного изящества и красоты, мне казалось, что не только я одна, но вся наша группа испытала разочарование…
Мелькали слайды, равномерно журчал голос профессора, и тишина опять унесла меня в прежнюю московскую жизнь. Мое первое свидание с Вадимом тоже состоялось в Кремле. Ну, не совсем в Кремле, а в Кремлевском дворце съездов. Мое первое «взрослое» свидание с Вадимом Полонским было полностью одобрено обеими семьями – его и моей. Наши родители знали друг друга со студенческой скамьи, очень хотели поженить нас, в итоге Вадим на какое-то время сдался и стал встречаться со мной.
Что касается меня, я влюбилась в него сразу и, как выяснилось позднее, на всю жизнь.
Увы, Вадим недолго баловал меня своим вниманием. Наш роман закончился, и Полонский переключился на другой объект. Все мои подружки дружно возненавидели Вадима, а потом столь же дружно радовались моему законному браку с американским дипломатом, умницей и красавцем. Но, честно говоря, мой брак с американцем был просто способом убежать из города, в котором мне все напоминало о Полонском…
Я настолько утонула в воспоминаниях, что не заметила, как лекция подошла к концу. Неожиданно зажегся свет, и студенты шумно повалили из аудитории. Я была уже в дверях, когда профессор остановил меня неожиданным вопросом:
– Катрин, а как вы думаете, сохранились ли другие царские венцы русских царей?
Я в изумлении подняла на него глаза.
– Насколько я помню из общего курса, была еще так называемая шапка Казанская. Если мне не изменяет память, она принадлежала последнему казанскому хану Эдигеру Махмету, крещенного в Москве под именем Симеона где-то в… тысяча пятьсот каком-то году…
– В 1553-м, – задумчиво перебил меня профессор, и я опять в удивлении уставилась на него. Кто бы мог подумать, что профессор так хорошо ориентируется в русской истории!
– Я не совсем помню подробностей, но кажется этот Симеон был рукоположен Иваном IV в московские цари и правил около года?
– Да, пока Иван IV не передумал и не вернул себе титул царя Московского.
Профессор Кронин замолчал. Я подумала еще немного.
– По другой версии, «шапка Казанская» была выполнена кремлевскими мастерами по заказу самого Ивана IV Грозного в честь присоединения казанского ханства к московскому государству. Больше, пожалуй, я ничего не вспомню так сразу. А почему вас заинтересовала эта тема, профессор?
– Да, может быть, может быть, – невпопад ответил Кронин и, открыв и попридержав передо мною дверь из аудитории, быстро добавил: – Вот что, Китти, пойдемте ко мне в кабинет. Я хочу показать вам одну рукопись.
Я кинула быстрый взгляд на ручные часики. Мой шеф, заведующий факультетом неорганической химии, точно уже потерял меня и разыскивает по всему университету.
– У меня всего одна минута, профессор Кронин, – взмолилась я. – Может быть, позднее…
– Это займет очень мало времени, – уверил меня старик. – Я не совсем правильно выразился. Не рукопись, а всего лишь одна страничка машинописного текста.
Очень надеюсь, что действительно одна страничка, иначе мне вскоре придется искать новую работу, подумала я, следуя за резво бежавшим Крониным. В кабинете профессор протянул мне тоненькую папочку. «Христианская империя американских индейцев» – таково было название статьи. Я быстро пробежала глазами ее начало: