На столе лежала целая стопка небольших книжек — их Серафим достала из дубового шкафа по другую стену комнаты. Темнело быстро, поэтому она принесла книги к открытому окну. Из него на гостей повеяло вечерним холодом и приближающимся дождём. Вдалеке мерцал огоньками Бан Глеан, уже погружённый в темноту. Внизу, под крутым холмом, на котором возвышалось имение, ползла речка.
— Предлагаю в’зять это всё и вернуться к лошадям, — сипло сказал Гуарин под шелест страниц.
— Не советую таскать вещи с проклятой земли, — хрипнул Марек, кидая Серафим подобранную в чуланах свечу. — Но кто я такой, чтобы меня слушать.
Гуарин взял из стопки дневник.
Книжек было пять, но одну Серафим уже отмела. Вскоре дождь начал барабанить по крыше, а его косые капли лететь в окно. Троица переместилась на пол, зажгла принесённые ведьмаком свечи. Принялась за беглое чтение — каждый своей книжки. Серафим периодически щёлкала суставами, ведьмак поскрипывал горлом. Он изредка вставал и крутил рукой, уходил в соседнюю комнату, выглянуть во двор, хотя и так знал: две фигуры на месте — приросли к пейзажу, начали исчезать в дожде.
Нужные отрывки зачитывались Мареком и Гуарином вслух, а когда их находила Серафим, предлагала озвучить Гуарину. Ведьмак щурился в буквы, будто с трудом видел, хотя от свечи отказался.
Цельная картина обрисовалась вторженцам в течение часа.
***
Дневник второй. Написан неуверенной рукой, ещё скачущим в непостоянстве почерком. Много глупостей, стишков и загадок.
1198
Ламмас 14
У нас дома завёлся эльф. На кухне теперь работает. Очень красивая мазель. Она говорит, что ей четыре десятка лет, но я не верю: она, наверное, одного с Изой и Заком возраста. Еда была вкусной, но теперь стала очень вкусной.
Дневник третий. С каждым месяцем почерк всё ровнее, легко читается. К середине книги перестаёт скакать и формируется: буквы крупные и четкие, слегка наклонены влево, с длинными хвостами.
1199
Имболк 5
Красивая эльфка, я не могу запомнить её имя, хотя каждый раз спрашиваю, привела нам в дом ещё одного эльфа, своего сына. Он будет убираться «вместо тех двух лодырек», потому что эльфам надо платить вдвое меньше. А это, получается, в четыре раза меньше.
Бирке 31
Эльфа зовут Хаультаген. Пишу это под его диктовку. Дурацкие имена у этих эльф…
За прошлую строчку мы только что подрались.
Блатхе 20
…Договорились с Хаулем быть лучшими друзьями…
Ламмас 37
Придумали, что лес будет зваться «волшебный». А Хауль говорит, что не придумали, что все леса — волшебные. Я ему не верю, но немножко верю. У нас даже есть тайная эльфья нора под корнями сосен. Во что бы мы не играли с Хаулем, он хочет, чтобы всё было эльфьим. Я не против, всё эльфье красивое. А ещё он сказал, что раньше и правда всё было было эльфьим.
1200
Саовина 39
Хауль может играть только когда заканчивает работу. Иза и Зак играть не хотят, поэтому я помогаю ему по дому, пока никто не видит, дабы мы быстрее шли в нору.
Имболк 3
Мы с Хаулем поругались, потому что Заким ударил его маменьку. Не я же её ударила. Ну и ладно, не очень-то и хотелось с ним якшаться…
1202
Блатхе 18
…Хауль учит меня Старшей речи…
Ламмас 2
…Сказал по секрету, что не любит людей. Вырастет, говорит, убежит в лес от дхойне. Я не обиделась. Но немножко обиделась.
Дневник четвёртый. Самый истрёпанный, в нём много вкладышей: открыток, полуразложившихся листиков и цветов.
1206
Велен 6
Хаультаген работает теперь в городе тоже, мы с ним мало видимся. Ничего, мне и без него хорошо. Мы такую крепость построили под нашими корнями, там и одной здорово.
1207
Имболк 9
Папенька познакомил меня со своим сослуживцем. Имя у него такое красивое: Горисвет. Чудесное имя. И сам он такой хороший, улыбчивый, точно имя его изнутри освещает. Я смутилась, будто в жизни людей не видела. Он выглядит таким молодым, а мне сказал, что ему уже пятьдесят. А он не эльф. «Что за шутки!», сказала я, а сама в краску. Это же старше папеньки… А Горисвет говорит, мол, «Не шучу, дорогая, я чародей, вот и молод вечно». Дорогая…
Бирке 34
Горисвет приходил, не к папеньке, а ко мне. Мы проболтали пол дня. Он и правда много жил, много где побывал… Пригласил навестить его лавку в Ард Каррайг, когда папенька будет завозить ему товаров. Ни секунду не подумала, обещала приехать.
1208
Саовина 25
Горисвет пишет мне письма, и такие красивые… Сколько в них чистоты и добра. Мне страшно, ведь я не могу так писать. Иногда сомневаюсь, что могу так чувствовать. Глупые мысли, стараюсь их не думать.
Имболк 7
Каждая встреча с Горисветом наполняет меня теплотой. И всё же, что-то странное на моем сердце. Это любовь? Не знаю, я такого никогда не ощущала. В песнях не так поется.
Имболк 10
Рассказала обо всём Хаулю. Он помрачнел. Не любовь это, говорит, раз сомневаешься. Я в своей никогда не сомневался. А я спрашиваю, что это за любовь такая, о которой я за столько лет ничего не слышала. Он говорит: «А я столько лет молчу, вот и не слышала». Пытала я его, пытала, так и не выдал мне имя своей эльфки…
1209
Бирке 22
С Горисветом дела у папеньки пошли в гору. Не знаю, как чародей может помогать торговцу, но мы продали старый дом в Бан Глеан и купили новый, большой. Поместье ремонтируется, а я слежу, чтобы нигде над моим детством не надругались.
Феаинн 8
Я поцеловала Горисвета, хотя не хотела.
Велен 11
…Он просил моей руки. Я кричала внутри от ужаса, но сказала, почему-то, что согласна.
Велен 15
Ни с кем не могу поделиться своими странными чувствами, словно они есть, только когда я наедине с собой. Может, и нет их? Даже с Хаулем не могу говорить об этом. Он такой хмурый в последнее время.
1210
Йуле 36
Завтра свадьба, а я плачу украдкой. Что происходит? Если это любовь, я не хочу любить.
Йуле 37
Первый день свадьбы. Хауль не пришёл. Мне уже не так грустно от замужества, как от того, что меня бросил лучший друг.
Йуле 39
Пишу это спустя день. Я свободна. Я сбежала прямо из-под венца. Аки утопец из болота, вылез на второй день свадьбы Хауль. Подарил мне фероньерку. Я рыдаю, тут же е6е надеваю…
А сейчас пишу под диктовку Хауля: «Этот твой чародей колдовал тебя, подчинял своей воле. Железный обруч, который ты от меня приняла, сделан из металла волшебного, двемерит называется. Через и. Двимирит.» Почерк на одно слово меняется. Двимерит.
«А дальше?», спрашиваю я. Хауль смеётся. Говорит, что дальше я сама знаю. И я знаю: двимеритовый ободок огородил меня от волжбы. Я стояла перед Горисветом и смотрела на него. И понимала, что не люблю. Что всё это — очень неправильно и закончится моей смертью, сердце моё разорвётся. И силы меня как будто наполняют, и больше ничего, что раньше держало, не давит откуда-то изнутри… И я кричу: Нет! Ни за что! И смеюсь истерично. Убегаю прочь. От папеньки, от Горисвета, от свадьбы, от грома с дождем.
Сидим с Хаулем в нашем волшебном лесу, в норе, прячемся, аки малые дети…
Имболк 1
Конец мне, Карине фон д’Амеди. Вычеркнут меня из семейного древа, ой, чую. Пока — только крики, слёзы, угрозы. Папенька в бешенстве. Запер меня в усадьбе… Вот и хорошо. Больше мне ничего и не надо. Я есть, любимый дом есть, есть верный друг…
Имболк 2
Только что загрохотало перед домом, слуги закричали. Я выбегаю и вижу: гигантское блюдце ребром на земле стоит. Светится, звуки какие-то издает страшные. Вдруг из него выходит Горисвет, аки из воды. Кричит. И я кричу. И дождь почему-то льёт на нас, молнии бьют вокруг, снег носится, а нам почему-то всё равно. Я ему таких гадостей наговорила, хотя и не думала. А он ещё хуже наговорил… Даже вспоминать не хочу. Наплевал яду мне в душу и обратно в свою воронку ушел, а она и захлопнулась…