Ведьмак затих и долго смотрел в огонь. Серафим ждала, но он не возвращался ни к разговору, ни к озвучиванию выводов. Она вопросительно замычала.
— А, ну. Судя по всему, он привязан не к телу и не к месту, а к событию. Нехорошо.
— Почему нехор’ошо? — встрял Гуарин, крутящий головой между Мареком и Серафим на протяжении всего диалога.
— Таких духов хер убьешь, — Марек заметил, как Серафим свела брови, — или освободишь, — добавил. — Тут разбираться с событием надо. С чего вы, кстати, взяли, что это проклятие?
Серафим встретилась глазами с Гуарином и махнула рукой.
— Маатушка Серафим, Хаулина фон д’Амеди сказала так, как т’олько услышала о случившемся. Мол, права была, изв’ините, цитирую, старуха, то бишь бабушка Карина, когда истериичные письма писала о бедах с’емейных, о проклятиях. А Хаулина не слушала и не верила, оттогоо и дочери, то есть Серафим, не говор’ила, пока опять зло не случилось. Бабка, мол, с ума давно с’ошла, что ей верить, что её вспоминать лишний раз…
Марек скривился, чуть не запутавшись в разновозрастных женщинах.
— Были ещё пострадавшие от проклятия кроме тебя?
Серафим подняла ладонь над головой, второй рукой погладила несуществующую бороду.
— Твой брат?
Отрицательное покачивание. Серафим задрала руку выше («Выше, мать вашу, только небо», — подумал Марек.) и нарисовала пальцем борозды под глазами.
— Отец?
Кивок.
— Получается, и дед тоже, раз мы идём к бабке…
— К Карине фон д’Амеди, — поправил Гуарин.
Серафим пожала плечами.
— Матушка Серафим пребыв’ала и пребываает не в лучших отнош’ениях с бабушкой, — поясняет Гуарин, убеждаясь, что может это говорить. — Хаулина даже не уверена, что мать её жива. Поэтому Серафим о б`абушке Карине почти ничего не иизвестно. Знаете, навер’ное — расколы в семье…
Ведьмак не знал, но был наслышан. Сколько привидений приходилось ему гнать со света из-за семейных распрей, сколько архиспор корчевать в фамильных садах…
— Ваша правда, не стоит тратить время на призрак твоего жениха, — прошипел Марек после минуты раздумий. — Сера. Гуря. Отправляемся к бабке.
Гуря покраснел.
— Господин в’едьмак! Небоеваая сит’уация не требует сокращен’ий!
Марек заскрежетал и отмахнулся.
Троица позавтракала «офирским блюдом» (ведьмак дрожал и запивал пижмовым чаем), свернула лагерь и отправилась дальше на север. Марек вывел их из леса.
***
День был светлым и тёплым, а ветер не давал ему превратиться в душный. Яр вёл Хмель по тени, щурясь так сильно, будто солнце светило ему прямо в глаз. Серафим не избегала света, но по большей части шла в тени, грея в лучах только лицо в открытом шлеме. Гуарин же предпочитал идти по светлой стороне дороги.
Ведьмак прочистил горло.
— Э, Сера.
Рыцарь не оборачиваясь замедлила ход, чтобы ведьмак нагнал её.
— Я тут покумекал, что за свадьба такая посреди ночи, а?..
Вопрос был риторический. Серафим не подала виду, что он её смутил, но ведьмак заметил, как она напряглась всем телом.
— Венчание под покровом темноты, — продолжил ведьмак, — будто по секрету. Без благословения, верно?
Серафим скованно кивнула.
— Не думаешь, что беда случилась из-за этого?
Серафим покачала головой, но тут же пожала плечами.
— Может, брак твоей матери тоже был нежеланным?
Снова пожала плечами, в этот раз раздражённо. На этом допрос кончился — Марек понял, что Серафим большего не знает.
Через несколько минут голос подал Гуарин.
— Марек Яр, позвол’ьте поинтересооваться, откуда вы род’ом?
— Ниоткуда не родом, у ведьмаков рода нет.
— А что за иимя у вас «Яр»?
— А, это… сокращение от «Ярсбор». Я раньше был «Марек… из Ярсбора».
— А чего пом’еняли?
— Да как-то говорить сложно стало.
Ведьмак погладил языком зубы.
— Ах, понятно. А я вот наазван в честь предков. Гуарин Жанлука Мерино. Ещё дедушка мне гов’орил, что фамилия наша, «Мерино» значит «с моря», а Жан и Лука были братьями, первыми гостями Сопряжения Сфер, с мооря сошедш’ими. Отсюда и чайка на нашем гербе, вы, должно быть, з’аметили.
— Очень интересно.
— Да! А вот что касаается Серафим фон д’Амеди, так…
Его перебил свист. Дху встал на дыбы: под его копытами выросла стрела. Гуарин схватился за меч, но ведьмак рыкнул на него:
— Опусти.
Стрела эльфийская.
— Верно, — раздался звонкий голос. — Опусти, или следующая прилетит тебе в глаз, дх’ойне.
Из-за деревьев вышел высокий светловолосый эльф. Его лук опущен с заложенной стрелой. Среди крон послышались скрипы тетивы. Послышались исключительно ведьмаку.
— Белки, — тихо бросил Марек спутникам.
И правда: Гуарин заметил серый беличий хвост за ухом эльфа.
— Вы приближаетесь к земле Доль Блатанна. Разворачивайтесь.
— Мы направляемся не в Долину, а в Каэдвен.
— Вы пропустили поворот.
— Поворот будет и дальше.
Эльф поднял лук. Марек зашипел на Гуарина, скрипнувшего ножнами. Пальцы Серафим сжались на древке копья.
Между Белкой и ведьмаком шагов десять — эльфская стрела обещала пробить насквозь.
— Вы могли сделать из нас ежей уже сотню раз, — просипел ведьмак.
Эльф кивнул в сторону рыцарей.
— Нильфы.
Нильфы переглянулись.
— Вообще, — начал Гуарин, но Марек его перебил:
— Нильфы. И ведьмак.
Эльф буравил его золотистыми глазами.
— Ведьмак… Это ты вёл охоту на Д’ьаебль Лигну из Каед Каррайт?
— Я. А эти нильфы помогали.
Он медленно развернул лошадь. На боку Хмель звякнули в тугой сети фрагменты панциря барбегаза.
Эльф прищурился и хмыкнул вызывающе. Натянул тетиву. В этот раз люди не успели услышать свист, только гулкий грохот чешуи. Хмель испуганно заржала, но ведьмак притянул поводья и хрипнул ей на ухо. Дху зафырчал злобно. Стрела отлетела к ногам эльфа — лошадь не ранена.
Белка снова ухмыльнулся, на этот раз удовлетворённо, видя злой блеск в глазу ведьмака.
— Не врёшь. Что ж. Мы не видели ни тебя, ваттгерн, ни двух нильфов. А вы не видели нас.
— Идёт, — процедил Марек дырявыми зубами.
Эльф исчез за деревьями также, как появился. Исчезли его невидимые братья и сёстры. Рыцари и ведьмак ещё несколько минут стояли в тишине.
— Когда в мою лошадь ст’реляют…
— Не очень хотелось выёбываться под прицелом пятерых беличьих лучников.
— Вы их видели?
— Слышал, ещё через твой трёп. Они идут на юг.
— Я думал, скоя’таэли не оставл’яют людей в живых…
— Нильфы не люди, — пожал плечами Марек, — ведьмаки тем более.
— Мы дааже не нильфгаардцы… — на всякий случай шёпотом вставил рыцарь.
— Ну не знаю, у меня от твоего акцента уши в трубочку сворачиваются.
Гуарин не стал озвучивать, куда сворачиваются его уши, когда он пытается разобрать скрежет ведьмака.
— С к’аких пор у Нильфгаарда вообще иммунитеет к…
— Мелитэле мне в жопу, Гуря. Откуда я, блять, знаю!
Гуарин смущённо затих, решая, оскорбляться ли ему. Опешила даже Серафим.
Ведьмак зарылся в седельной сумке, вытащил одну из своих крошечных баночек и выпил залпом. Ветер принес от него запах спирта, врачевальни и как будто гнили. Марек запрыгнул на Хмель и молча поехал вперед. Рыцари обменялись растерянными жестами и отправились следом.
Минут через двадцать Яр замедлил ход. Гуарин посчитал, что уже можно. Немного растерялся, заметив разводы на лице ведьмака.
— Господин в’едьмак, если я вас чем-то оскорбиил…
— Все в порядке. Голова заболела — ругнулся. Прости?.. — последнее слово он выдал, будто предлагал что-то купить.
— Да я, еесли честно, не з’наю, за что…
Марек вздохнул.
— Вы не разбираетесь в политике, да?
— В пределах Туссента раазбираюсь…
Гуарин бросил вопросительный взгляд на Серафим, но она не слышала их разговор. Курила трубку где-то позади.
— Кажется, даже я знаю больше вашего. Долина Цветов сейчас занята нелюдьми, и они не очень рады людям.