Но лорд Ветинари уже знал важные новости.
— Предстоят сложности. Помяни мои слова, среди женщин будет склока, — он вздохнул. — Что думаешь, Барабантер? Кого вынесет наверх варева? — Он постучал по набалдашнику своей черной трости, словно обдумывая ответ на собственный вопрос.
— Что ж, милорд, судя по слухам, которые ходят на семафорных башнях это некто Тиффани Болит. Она довольно юна.
— Довольно юна, верно. И хороша в своем деле?
— Хочется верить, сэр.
— А что говорят о той женщине, миссис Иервиг?
Барабантер состроил мину:
— Показушница, милорд. Не любит пачкаться. Множество побрякушек, черные кружева. Вы знаете таких. Имеет связи. Но это все, что я могу сказать.
— Ах, да. Сейчас, когда ты мне напомнил, я ее вспомнил. Агрессивная и эгоистичная. Она из тех, что посещает светские рауты.
— Вы тоже, милорд.
— Да, но я-то тиран. Это моя работа, которую я, к сожалению, должен выполнять. Теперь о юной мисс Болит. Что нам еще о ней известно? Разве в городе не возникли беспорядки во время ее последнего визита?
— Нак Мак Фиглы, милорд, очень к ней привязаны, как и она к ним. Они считают себя кем-то вроде ее почетной стражи во время ее путешествий.
— Барабантер.
— Да, милорд?
— Я хочу использовать слово, которое раньше не использовал. Кривенс! Нам бы не хотелось вновь испытать нашествие фиглов. Это не допустимо!
— Маловероятно, милорд. Госпожа Болит держит их в узде, и вряд ли захочет повторения событий своего прошлого визита. И повреждения не носили долговременный характер.
— Разве «Голова короля» не превратилась в «Шею короля»?[17]
— Совершенно верно, милорд, но как оказалось, для многих это изменение было к лучшему. В основном для владельца, который наживается за счет туристов. Трактир даже внесен в туристический гид.
— Если на ее стороне фиглы, то с ней приходится считаться, — задумался Ветинари.
— Юная леди известна так же своей рассудительностью, умом и отзывчивостью.
— И с ней все еще можно общаться? Хотелось бы мне сказать то же самое о миссис Иервиг. Хмм. Нам следует внимательно к ней присмотреться…
Аркканцлер Невидимого Университета Наверн Ридикулли сидел уставившись в стену своей спальни, снова вытирая слезы. Собравшись мыслями, он вызвал своего подручного волшебника Думмера Туппса.
— Семафор передал подтверждение сообщению Гекса, господин Туппс, — горько сказал он. — Ведьма из Ланкра Эсме Ветровоск, известная многим как Матушка Ветровоск, умерла. — Аркканцлер выглядел слегка встревоженным. На его коленях был ворох писем, которые он теребил в руках. — Когда мы были моложе, между нами была своего рода связь. Но она хотела стать лучшей в мире ведьмой, а я надеялся когда-нибудь стать Аркканцлером. К несчастью для нас наши мечты осуществились.[18]
— Ух ты, сэр. Хотите, чтобы я внес в ваше расписание посещение поминок? Я полагаю, они должны быть…
— К чертям расписание, господин Туппс. Я ухожу. Немедленно.
— Со всем уважением, Аркканцлер, напомню, что вы, сэр, обещали быть на встрече с гильдией ростовщиков и бухгалтеров.
— С этими вымогателями! Передай им, что у меня срочные международные дела.
Тупс разнервничался:
— Но, Аркканцлер, это ведь неправда.
Чудакулли отмахнулся:
— Нет, правда!
Правила не для всех. Не для него. «И, — он подумал с острой болью, — не для Эсме Ветровоск…»
— Вы давно в Университете, молодой человек? — буркнул он Туппсу. — Лицемерие наш козырь в переговорах. А теперь, господин Туппс, я собираюсь взять свое помело и оставляю это место в ваших надежных руках.
В том… ином мире, что паразитирует при помощи маленьких дьявольских когтей в каменных проходах, эльф вынашивал свой план. Он задумал захватить власть в стране Фей у Королевы, которая так и не сумела оправиться после поражения от той маленькой девочки по имени Тиффани Болит. Замышлял прыжок, прорыв сквозь проход, поскольку — по крайней мере, на время — преграда тонка. Могущественная карга больше не стояла на пути. А значит этот мир будет уязвим.
Глаза лорда Цветок Гороха заблестели и его разум был наполнился образами жертв, наслаждением от жестокости, от тех игрушек в новых землях, с которыми могли бы поиграть эльфы.
Когда настанет подходящий момент…
Глава 4
Прощание и приветствие
17
Единственное известное здание отстроенное фиглами — это трактир, в котором они напились и который полностью разрушили. Однако отстроенное здание оказалось перевернуто задом наперед. Почему-то с огромным фурункулом на шее.
18
Это подтверждает, что осуществляются не всегда правильные мечты. Разве ношение стеклянных туфель удобно? И когда все, до чего вы касаетесь превращается в зефир, разве это не становится слегка… липким?