Следующим утром даже целый кувшин сидра, почти мгновенно выпитый Нянюшкой Ягг, не помог спустить тело Матушки Ветровоск по винтовой лестнице. Тем не менее, это получилось, и даже ни разу не уронив.
Они аккуратно уложили тело в плетеную корзину, и, пока Нянюшка Ягг переводила дыхание, Тиффани сходила в сарай за тачкой и лопатами. Потом они вместе аккуратно подняли корзину на тачку, сложив лопаты по обе стороны.
Тиффани взялась за ручки.
— Оставайтесь здесь, Роб, — приказала она фиглам, вылезших из разных укрытий и выстроившихся перед ней. — Это наши карговские дела. Вам нельзя мне помогать.
Роб Всякограб поскреб ногой землю:
— Но ты ж наша карга, и, знашь ли, Джини казала…
— Роб Всякограб! — Стальной взгляд Тиффани пришпилил фигла к земле. — Ты не помнишь главную каргу? Матушку Ветровоск? Ты хочешь, чтобы ее тень вернулась и… вечно указывала что делать? — Послышался общий стон, а Вулли Валенок попятился, скуля от страха. — Тогда усвойте следующее: это то, что карга должна делать самостоятельно. — Она повернулась к Нянюшке Ягг: — Куда везти?
— Эсме приметила местечко в лесу, Тифф. Там она и хотела упокоиться, — ответила старушка. — Идем! Я знаю место.
Сад Матушки Ветровоск незаметно переходил в лес, но дорога показалась Тиффани бесконечной. Наконец, они прибыли в густую чащу, где из земли торчала палка с повязанной на кончике красной лентой.
Взявшись за лопаты обе ведьмы начали копать в прохладной утренней дымке. Это был тяжелый труд, но Матушка Ветровоск выбрала хорошее место и земля была легкой и мягкой.
Наконец они вырыли могилу, в основном благодаря Тиффани. Пока Тиффани возилась с тачкой, Нянюшка Ягг повисла на рукояти лопаты, проклиная мозоли, и прикладывалась к фляге. Они аккуратно опустили корзину в могилу и мгновение постояли молча.
Ни словом не обмолвившись, они обе поклонились могиле ведьмы. Потом дружно взявшись за лопаты, они стали ее засыпать землей. Кир-чанк! Кир-чанк! Лопата за лопатой, пока из-под земли не осталось видно гроба, и Тиффани следила, как растет горка, пока не была брошена последняя горсть.
Когда они разровняли свежую землю, Нянюшка Ягг сказала, что Матушка Ветровоск не хотела ни каких святилищ, урн или надгробий.
— А как же без надгробия? — спросила Тиффани. — Ты же знаешь, как барсуки, мыши и прочие лесные жители роют землю. Хотя мы и знаем, что кости, это не она сама, я бы хотела удостовериться, что ее никто не потревожит, до… — она умолкла.
— До конца времен? — спросила Нянюшка Ягг. — Послушай, Тифф. Эсме просила передать, если хочешь повидаться с Эсмеральдой Ветровоск, просто оглядись вокруг. Она здесь. Мы ведьмы не горюем подолгу. Мы радуемся добрым воспоминаниям. Они остаются, чтобы нас радовать.
На Тиффани разом нахлынули воспоминания о Бабуле Болит. Ее бабуля не была ведьмой, хотя Матушка Ветровоск очень ею интересовалась. Когда Бабуля Болит умерла, ее пастуший фургон сожгли, а ее саму похоронили в меловом кургане. Потом дерн уложили обратно, и место можно было найти лишь по вросшим в землю старым фургонным колесам. Однако теперь это место стало почитаемым, место для воспоминаний. И не только для Тиффани. Ни один пастух не пройдет мимо, не глянув в небеса и не вспомнив о Бабуле Болит, которая топтала эти холмы ночь за ночью, освещая во тьме свой извилистый путь фонарем. Ее одобрительный кивок на Мелу мог сравниться с покорением мира.
И это место в лесу, подумала Тиффани, непременно станет таким же. Благословенным. «Отличный день, — решила Тиффани. — Если есть подходящий день, чтобы умереть, то должен быть и подходящий день для похорон».
Над головой запели птицы, и послышался шорох травы, и все звуки леса, напомнившие о продолжении жизни, слились с душами умерших в лесной реквием.
Лес пел в память о Матушке Ветровоск.
Тиффани заметила лисицу, которая поклонилась и убежала, испугавшись дикого кабана, появившегося с выводком поросят. Не обращая внимания на ранее пришедших, появился барсук и уселся сидеть. Тиффани с открытым ртом смотрела, как рядом с могилой устраивается словно домашние животные разная лесная живность.
«Где ты теперь, Матушка Ветровоск? — задумалась Тиффани. — Может ли часть тебя… оставаться здесь?» — Она вздрогнула от прикосновения к плечу, но это был всего лишь листочек. И тут в глубине души она услышала ответ.
Где ты теперь, Матушка Ветровоск? — Она здесь. И повсюду.
К удивлению девушки Нянюшка Ягг тихонько плакала. Она хлебнула еще из фляги и вытерла глаза:
— Иногда слезы помогают, — сказала она. — Нет ничего постыдного поплакать о любимых. Порой я вспоминаю одного из своих мужей и тоже проливаю пару слезинок. Нужно ценить воспоминания, а помногу грустить негоже.