— А! Эта… арпалет, — заявил он, и гордо добавил: — Мабудь чтобы отстреливать всяческих мерзюков.
— Б-э! Эта боты! — выкрикнул следующий фигл, размазывая слизня по передней части своего килта. — Им-и оттаптывать их главы.
— В-э! Эта война… потому как — кривенс! — я тя хорошенько вздую, ежель ты ще раз ткнешь меня тем мечом! — выкрикнул поворачиваясь третий, обращаясь к одному из братьев.
Когда дерущаяся парочка укатилась в колючки, на землю выпал желтый серпообразный предмет. Подхвативший его Роб попытался спрятать его за спиной.
Тиффани нахмурилась. Он очень подозрительно напоминал… да, точно, старый ноготь!
— Ну, чего такого? — Роб стоял, ковыряя пальцем ноги землю, — Ты завсегда срезашь энти штучки у стариканов. Они разлютаются куды ни поподя и только и поджидают, кады их кто-нить подхватит. Зато, драные ежики, они тверды мабудь как роги.[3]
Тиффани начала было возражать, но остановилась. В конце концов, кто-то, вроде старого господина Нимлета не будет против того, что его часть тела оказалась кому-то нужной. Даже если сейчас он без посторонней помощи не мог встать с кресла.
Кельда отвела ее в сторонку и сказала:
— Так вот, рыба моя, имя твое с землей связано, и говорит она с тобой, Ти-Фа-Тойн. Означает то «Земля под волной». Говоришь ли с ней?
— Да. Только порой это трудно сделать. Но я прислушиваюсь, Дженни.
— Не всегда?
— Нет. Не всегда. Там много дел!
— Мне ли того не ведать, — ответила кельда. — Ты ведаешь, что я приглядаю за тобой. Слежу в главе, и зрю как ты кружишься вокруг моей главы аки пчел. Напомнить стоит, что ты уже сделала когда-то.
Уставшая до мозга костей Тиффани вздохнула. Порядочная ведьма должна совершать обходы. Именно этим Тиффани и остальные ведьмы заполняли возникающую пустоту мира: выполняя то, что необходимо делать. Натаскать дров старушке, снять пену с кипящей кастрюли, наложить травяной компресс на старую мозоль или чтобы унять боль, принести корзинку с «лишними» яйцами или дать «взаймы» пеленки для младенцев в тех домах, которых сторонятся деньги. Да, сторонятся и ждут — о, да! — ждут, когда у людей случатся новые несчастья и заботы. А ногти… эти ногти тверды как кремень, и у несчастного старика, оставшегося без семьи и друзей ногти на ногах врастают в ботинки.
Какова же награда за тяжелую работу? Еще больше работы! Взялся копать глубокую яму, берись за большую лопату…
— Сегодня, Дженни, — медленно произнесла Тиффани. — Я прислушалась к земле, и она подсказала мне идти к кругу камней… — слова повисли в воздухе.
Кельда вздохнула:
— Я пока не ясно зрю, Тиффи, но есть нечто… не верное. Завесь меж нашими мирами тонка и легко разорватися могёт. Камни стоят, вход закрыт, и кроля Эльфов не так сильна, опосля того, как ты вышвырнула ее обратно в страну фей. Не станет она торопиться встренуться с тобою еще раз, однако ж… я опосаюсь. Чую я оно идет, словно туман несет в нашу сторону.
Тиффани прикусила губу. Если даже кельда опасается, то стоит и ей.
— Не загони себя, — тихо посоветовала Дженни, близко склонившись к ее лицу. — Когда придет нужда в фиглах, мы поможем. Но до той поры, мы будем доглядывать за тобой. — Она доела сэндвич и, изменившись в лице, дала понять, что сменила предмет разговора: — Как там твой хахаль? Кажись его Престон кличут? Часто к нему хаживашь? — Ее взгляд стал острым как бритва.
— Ну, — начала Тиффани, — он много работает, почти как я сама. Он в больнице, я здесь, на Мелу. — К ее ужасу, она почувствовала, что краснеет: это тот самый румянец, что начинается с кончиков пальцев на ногах и добирается до самой вашей макушки, превращая вас в помидор. Как она смеет краснеть? Словно какая-нибудь деревенская девица с ухажером. Она же ведьма! — Мы переписываемся, — тихо закончила она.
— Рази того достаточно? Одних бумажек?
Тиффани пожала плечами. Когда-то она считала, и все так считали, что они с Престоном достигли Согласия. Он образованный парень, содержавший в амбаре Болитов школу, пока не скопил достаточно денег, чтобы выучиться на доктора в большом городе. Да и теперь все, включая саму Тиффани и Престона, думали, что они достигли Согласия. Вот только… оправдает ли она их ожидания? Она постаралась объяснить:
— Он милый и смешно шутит, умело обращается со словами. Но… мы словно все время на работе, оба. Можно сказать, мы и есть наша работа. Престон напряженно работает в бесплатной больнице леди Сибиллы. А я не перестаю размышлять о бабуле Болит и как сильно она любила свой образ жизни, в холмах, где не было никого, кроме ее овец и двух овчарок Грома и Молнии, и… — она умолкла и Дженни накрыла ее ладонь своей темной ручкой.
3
Непереводимая игра слов — nail одновременно переводится как ноготь и как гвоздь