Пожалуй, смотреть в сторону постели опасно. Сразу появляются соблазнительные, однако неуместные мысли… Ничего, отдохну потом, когда закончу с делами. По крайней мере, с самыми неотложными. Разве мне привыкать обходиться без сна сутки и больше?
— Заходи, Тархеб. Садись. Как я понимаю, ситуация хоть и сложная, но не безвыходная.
— Именно так, милорд. Дополнительная линия обороны уже даёт нам некоторую уверенность. В случае прорыва мы сможем опереться на готовые части укреплений и попробовать отыграть обратно потерянное.
— Я распорядился начинать строительство магических укреплений вместо обычных. Думаю, их закончат намного быстрее.
И сразу почувствовал, как напрягся Тархеб — мы давно уже общались и знали повадки друг друга.
— Полагаю, это не так.
— В смысле?
— Их вообще никто никогда не закончит. Я посоветовал бы отменить приказ, потому что чародеи, конечно, сперва будут вынуждены делать, как им велено. И только потом смогут вынести свой вердикт — приказ невыполним.
— Если он окажется невыполнимым.
— Окажется. Поверь мне, Серге, я хоть и не очень квалифицированный чародей, но знаю, как строятся боевые защитные системы. Возможно, есть способ сделать это, используя какие-то новые приёмы, но чтоб отыскать их, нужно время, умение, условия… Нужно очень многое из того, чего у нас сейчас нет. Ты, по сути, лишаешь наших людей возможности быстро делать то, что они до сей поры делали, и обременяешь их невыполнимым заданием. Даже если оно в принципе выполнимо, потребует во много раз больше времени. А во время войны даже минута иногда решает судьбу.
— Время, конечно, ценный ресурс, но если рискнуть им, то и выигрыш, возможно, окажется огромным.
— Шансов на это слишком мало. К сожалению, вероятность, что наши чародеи с ходу отыщут новый принцип построения защитных систем, не опирающихся на капитальные укрепления, практически никакая.
— Способ есть! Посмотри на нашего противника — какие козырные щиты они возвели вокруг Уступов!
— Щиты, уничтоженные одним удачным выстрелом из орудия.
— Но мы могли бы и не догадаться, куда и как надо целить!
— Даже случайный выстрел мог сокрушить эту преграду. Случайных и не случайных атак по линии обороны будет намного больше, чем по экранам, взявшим в кольцо крепость. Снаружи обстреливать как-то логичнее.
— Ты всегда был осторожен, это верно. Но иногда нужно уметь смотреть на ситуацию смелее…
— Я сейчас могу позвать всех остальных твоих советников, они подтвердят то же самое. Когда Аканш приземлится, он присоединится к нашему мнению. Я уверен.
— Ты так смело говоришь за друга?
— Я знаю, что он учился так же, как я, осваивал ту же магическую науку, которую постигал я.
— И этого достаточно?
— Вполне. Поверь — на этот раз ты определённо ошибаешься.
— Я оказался прав в прошлый раз!
— В прошлый раз твоя ошибка не была бы для нас катастрофической. Нужно продолжить стройку в прежнем темпе. Продолжать возводить и укреплять дополнительную линию обороны, используя старые приёмы и старые методы. Чародеи сделают, что смогут, когда стена, рвы и валы будут закончены. Но не раньше. И это правильно, Серге. Тут бесполезно торопить и торопиться самому.
— А чем станут защищаться бойцы, если сегодня же основная линия обороны будет прорвана?
— Можно подумать, магический барьер был бы готов за пару часов.
Прозвучало резковато, и во мне зашевелился гнев — гнев высокопоставленного сановника, привыкшего к безусловному повиновению. Я задавил его, как опасную гадину. Уже неоднократно приходилось это делать в беседе со своими людьми, с теми из них, кому сам же дал право возражать и спорить со мной. И сейчас отметил, насколько мне стало труднее справляться с чувством собственной абсолютной правоты и непогрешимости. Власть развращает… Впрочем, наверное, тут виновата усталость. Опустив глаза, я скомкал бумагу, потом сообразил, что она нужная, и снова расправил её. Очень и очень аккуратно.
— Ладно. Убедил. Сообщи, что я отменяю свой приказ. И позови всех. Обсудим.
— Господина Яромера и господина Юри?
— Пока не надо. Давайте обсудим дела…
Мы продолжали совещаться до самого рассвета. Уже под утро в мой кабинет, шатаясь, вошёл Аканш — живой, хоть и раненый, но довольно весёлый. Должно быть, ужас смертельного полёта опьянил его, и теперь счастье быть живым теперь действовало лучше, чем обезболивающее и тонизирующее. Да пожалуйста. Я настойчиво усадил своего друга и осторожно ощупал его плечо. Он мягко отстранился.