— Нет. — Я мотнул головой. — Я в себе-то не могу разобраться. Зачем мне сейчас эти проблемы?
Бывший инквизитор спокойно кивнул.
— Я так и подумал.
В открытое окно, смешиваясь с сердитым треском самодельной свечи, врывались звуки ночного города. По соседней улице продребезжала машина. И я успел удивиться — кому это приспичило кататься здесь по ночам? — прежде чем вспомнил об устоявшихся в нашем городе традициях вывоза мусора. В южной части периметра стучал пулемет. Его приглушенному расстоянием «та-та-та-та-та» глухо вторило отрывистое взлаивание автоматных очередей. Какая-то нечисть вновь решила попробовать защитную стену на зубок. Вряд ли, конечно, кто прорвется, но по улицам сегодня наверняка пустят усиленные патрули.
Скрипнув креслом, я поднялся на ноги.
— Пойду-ка я домой. Поздно уже.
— Иди, — покладисто согласился Хмырь, тоже вставая. — Ирине привет передавай.
— Передам… — со вздохом отозвался я, ногой нащупывая верхнюю ступеньку лестницы.
Пятно отбрасываемого свечой тусклого света не доставало до темного лестничного провала, а электричества в этом районе не было уже давно — слишком дорогая это штука, чтобы дарить ее людям, которые городу, по сути дела, вовсе не нужны. И потому жизнь обитателей непосредственно примыкающей к периметру зоны трущоб большей частью протекала преимущественно в темноте.
Темноты я не боялся. За годы работы в Управлении я к ней привык. Притерпелся. Сроднился, если можно так сказать… Хотя это вовсе не значит, что она мне нравится. Немного света тоже не помешало бы. Главное, чтобы в меру.
Все должно быть в меру.
— Я завтра еще зайду, — попросился я. — Хорошо?
— Заходи. — Бывший инквизитор коротко кивнул. —Буду ждать. И будь осторожен…
Я кивнул, хотя и знал, что он меня не видит. Осторожно нащупывая ступеньки, побрел вниз.
Почему он предупредил меня об осторожности? Я ведь ушел из Управления и, соответственно, лишился права свободного выхода за пределы периметра. Конечно, на неприятности можно нарваться и в городе, но… Но я почему-то был уверен, что Хмырь имел в виду совсем не это.
А ведь это была не просто дежурная фраза на прощание. Бывший верховный инквизитор действительно что-то знал и потому предупреждал меня о возможной опасности. Но о какой? Что крылось за этими словами?
Ладно. В следующий раз спрошу. Например, завтра. Надеюсь, до завтра ничего такого не случится…
А в следующую секунду я наступил на тотчас же сломавшийся под моим весом осколок стекла. Обычная случайность. Но я все равно недовольно скривился и попятился, когда под ногами что-то громко хрустнуло. А потом застыл на месте, когда в ответ на сухой безжизненный треск лопающегося стекла этажом ниже послышались осторожные шаркающие шаги.
Беззвучно помянув черта, я отшатнулся назад, вжимаясь в стену Замер, стараясь слиться с царящей вокруг темнотой. Конечно, здесь не старый город, в котором любые посторонние звуки могли предвещать исключительно неприятности, но зря рисковать я не хотел. Тем более что даже в этих местах есть люди, которые были бы рады увидеть мой труп… Тот же Жирдяй со своей бандой, к примеру. Как-то я уже пересекался с ними и даже ухитрился надавать кое-кому из них по шее. И хотя прошел уже год, кто может знать, насколько долгая у этих типов память?
Ладонь я держал поблизости от рукояти кинжала, но доставать свое последнее оружие пока не спешил. Тот человек, кто бы он ни был, мог почувствовать резкий всплеск пробудившейся тьмы. И хотя это маловероятно — не каждому дано чувствовать изначальные силы, — но и недооценивать врага я не должен.
Никогда нельзя недооценивать врага… А еще никогда не следует давать ему второй шанс. И уж тем более третий.
Шаги приближались. Кто-то медленно поднимался по лестнице, по-стариковски шаркая ногами.
На темно-сером фоне зияющего пустотой оконного проема мелькнул человеческий силуэт. Кончиками пальцев я коснулся мертвенно холодной рукояти.
Человек прошел мимо. Так близко, что при желании я мог бы похлопать его по плечу. Меня он не заметил. Да и неудивительно — вряд ли этого мужичка интересовало что-либо, кроме витающего вокруг алкогольного духа. Но на всякий случай я все же подождал, пока его спотыкающиеся шаги не затихли этажом выше, и только потом отлип от стенки.
Обычная пьянь. А я-то возомнил невесть что… Драться собрался. Совсем уже башню потерял с этой своей работой.
Наглухо застегнув куртку, я вышел во двор. Окинул беглым взглядом бесформенные мусорные кучи. Прислушался. На периметре все еще продолжал работать пулемет. Только теперь уже не непрерывно и заливисто, а короткими, взлаивающими очередями. Очевидно, попытка прорыва уже заглохла, и теперь армейцы на стенах уверенно добивали уцелевшую и дезориентированную нечисть.
Я скованно повел плечами, ощущая непривычную пустоту за спиной, и побрел в сторону городского центра. Ирина, наверное, уже извелась, гадая, куда опять запропастился ее неугомонный муженек. Снова будет выговаривать за то, что не позвонил.
Эх, тяжела ты, жизнь семейная. Ни в старом городе заночевать, ни по друзьям прошвырнуться. И даже жизнью рисковать теперь приходится с оглядкой…
Тусклый дрожащий свет бесследно тает всего в трех шагах от костра. Но вокруг не темно. Лениво клубящаяся повсюду, куда бы ни пал взгляд, тьма кажется похожей на легкую туманную дымку. Взгляду она нисколько не мешает. Сквозь нее вполне можно рассмотреть ближайшие дома и грязные, заваленные мусором переулки.
На другой стороне улицы, как раз напротив, уныло сгорбилась старая девятиэтажка. На ее верхних этажах практически не осталось целых окон, а нижние с помощью кирпичей, цемента и мотков ржавой колючей проволоки вполне сознательно превращены в неприступную крепость. На стенах кое-где видны следы пуль. В далекой древности — лет сорок назад, когда огнестрельное оружие еще было в ходу, здесь случилась знатная перестрелка. Кто с кем воевал, я не знаю. И, если честно, мне на это плевать — гораздо больше мертвого, никому не нужного прошлого меня сейчас волнует куда более насущный вопрос: где взять денег?
К сожалению, здание уже разграблено. Еще задолго до моего рождения удачливые добытчики успели растащить все мало-мальски ценное. Внутри не осталось ничего, кроме голых стен, плотно слежавшегося мусора и позеленевших от времени стреляных гильз. Я знаю — проверял.