Поэтому она быстро подошла к двери и распахнула ее. Затем быстро покинула комнату и оказалась в неосвещенном коридоре. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. Она нащупала ключ, торчавший в замке, и повернула его дважды. А затем вынула и опустила в карман халата.
Так-то лучше. Луиза, даже если снова придет в себя, не сможет выбраться и оповестить своих сообщников о том, что птичка упорхнула из клетки.
Евгения двинулась вперед. Хорошо, что ей было известно расположение комнат в доме, и она знала, куда идти.
Однако — и в этом она убеждалась неоднократно и раньше, когда все еще было в порядке, — ночью дом вдруг преображался. Нет, он изменялся. И то, что при свете дня или искусственного освещения было таким безобидным и знакомым, в ночи вдруг приобретало угрожающие очертания.
И не только это. Мухина дача, казалось, жила особой, своейжизнью. И была участником всего того, что с ней произошло…
Евгения с большим трудом заставила себя думать о чем-то ином. Страх, который на время борьбы с тюремщицей отпустил ее, вернулся снова. Очень хотелось включить лампу, однако беглянка знала, что делать этого нельзя, ибо тогда они поймут, что она пытается бежать.
Миновав анфиладу комнат, она оказалась в холле. Евгения взглянула на уводившую ввысь лестницу. И вдруг ей показалось, что на верхней ступеньке кто-то замер. Она сама застыла, но, присмотревшись, убедилась, что это была игра воображения.
Она двинулась к входной двери — и в этот момент половица под ее ногами скрипнула. Причем раньше она никогда не скрипела! И был это даже не скрип — а своего рода сигнал. Мол, задержите ее, она пытается удрать!
Евгения вставила первый попавшийся ключ в замочную скважину — точнее, попыталась сделать это. Он, конечно же, не вошел. Пришлось перебирать все те, что висели на железном кольце. Минуты мелькали одна за другой, напряжение нарастало. И с каждым мгновением увеличивались шансы, что ее обнаружат.
Наконец, последний ключ — вот ведь закон подлости! — с тонким скрипом вошел в замочную скважину. Евгения, чувствуя, что напряжение спадает, повернула его. Первый оборот… Второй… И третий…
Однако ключ отчего-то вдруг не пожелал двигаться дальше. Замок заклинило — и как Евгения ни пыталась, она была решительно не в состоянии повернуть ключ в третий раз и тем самым разблокировать замок.
Она вынула ключ, попыталась снова. Ничего не вышло. Судьба была явно не на ее стороне. Да, замок был старый, время от времени заедал, но почему это должно было случиться именно сейчас?
Или… Или это не была случайность? А она сделала так, чтобы пленница не смогла выбраться наружу? Она — Мухина дача?
Чувствуя, что к горлу подкатывает нервный комок, Евгения велела себе успокоиться. Как бы то ни было, она выбралась из своей тюремной клетки, и пока что никто этого не заметил. Значит, пока ситуацией управляла она сама.
Если она не могла уйти через центральный вход, то имелась еще возможность выбраться через кухню… Но там, вне всякого сомнения, сейчас находились те, кто ее охранял. Она осторожно выглянула из холла в коридор, который вел в направлении кухни. Так и есть, там, за поворотом, мерцал призрачный свет и слышались голоса.
Имелся еще и подвал, но при мысли о нем Евгению передернуло. Нет, в подвал она после всего того, что произошло там, спускаться не будет, и особенно — ночью!
Значит, оставалась только одна возможность: терраса. И как она могла забыть о ней!
Журя себя за непродуманные действия и за то, что с самого начала не попыталась уйти именно так, Евгения вернулась в коридор, затем миновала столовую, перешла оттуда в библиотеку и оказалась, наконец, в музыкальном салоне.
Махина рояля походила в темноте на кровожадного, изготовившегося к прыжку монстра. Евгения прошла мимо и оказалась около скрывавшего выход на террасу занавеса. Она отдернула его — и была ослеплена вспышкой света.
Сначала она подумала, что кто-то направил ей в лицо фонарик, а потом поняла, что это отблеск мелькнувшей в ночном небе молнии. В подтверждение ее мыслей донесся глухой раскат грома.
На улице бушевала гроза! Это, конечно, не облегчало ее побег, но делать было нечего. Она не могла оставаться здесь ни минуты!
Она снова вставила первый попавшийся ключ в замочную скважину двери террасы — и, надо же, тот подошел. С гулко бьющимся сердцем Евгения повернула один раз, потом второй, наконец, третий…
И, конечно же, на третий раз ключ заело. Рассердившись, Евгения ударила рукой по двери, в стеклянных квадратиках которой причудливо отражались зигзаги бороздивших небо молний, и дверь вдруг, совсем по-человечески кашлянув, поддалась.